Времена Амирана. Книга 6: Путь зерна
Шрифт:
Бонифациус насупился, сердито фыркнул и, взглянув на своего бывшего воспитанника исподлобья, сказал:
– Ага!.. Щас-с… Вот перья почищу и полечу. У меня есть один знакомый, там, на Острове… вот он придумал, как можно делать мгновенно изображения. Хоть человека, хоть чего угодно. Раз – и готово! Ты как? Ты же тоже мастер, сделай, а?..
– Яс-с-сно!.. Не можешь. Так и скажи. Чего злишься-то?
– Да, не могу! То есть, могу, конечно, но не умею. Наверняка учил когда-то, это, вообще-то, элементарщина, такому учат еще в ранней юности, так с тех пор сколько лет-то прошло. А случая такого, ну… чтоб понадобилось,
Он развел руками.
Халеб взглянул на Майю.
– Может, ты?..
Майя улыбнулась сконфуженно и покачала головой. Нет, такое не для ее скромных способностей.
– Да, жаль. Ну, что ж…
Собственно, с этого места, где они сейчас сидели, закусывая и болтая, был только один путь – назад. Но назад не хотелось. А что тогда? Наверх? С вещами? Ага! Как удачно выразился Бонифациус – щас-с… Хотя… – Халеб еще раз внимательно посмотрел на скалы.
***
Чуть не уронив себе на голову камень, казавшийся надежным куском скалы, и чудом удержавшись на пальцах левой руки, Халеб подтянулся, преодолел последние несколько пядей и упал грудью на плоскую шершавую поверхность. Все, взобрался!
Он размотал с пояса веревку – ту самую, по которой плавал на корабль и с него, и стал искать, за что бы ее зацепить понадежнее. В любом случае пригодится – что самому спуститься вниз, что поднять груз и Бонифациуса с Майей, если окажется, что это имеет смысл. Он попробовал торчащий выступ. Вроде держится. Потом сделал петлю и закрепил на этом выступе. Теперь можно было и оглядеться, оценить обстановку.
***
Скот загнали в наспех сооруженный загон из вбитых кольев и прутьев. Случись какому-нибудь быку навалиться на него, и – все!.. Дохленькая получилась ограда, но уж какая есть. Все равно ненадолго. Сколько их тут, этих трофейных коров, коз, свиней и овец? Змею на месяц, ну – на полтора. Так что – как-нибудь!..
Но начинать, конечно, надо было не с них, эти-то могли травой питаться, а вот людям – тем, которых пригнали из Элима, этим-то то же подавай, чем и сами питаются. А эту пищу надо экономить. Где ее еще взять?
А пока что людей распихали – кого куда. Часть – преимущественно мужчин поздоровее, расселили в опустевшие хижины. Не нужно было, чтобы такие скапливались в одном месте Мало ли, что им придет в голову. И использовать их предстояло в первую очередь. Остальных – мужчин и женщин вместе, заперли в Доме Собраний. Дали им корыто для отправления естественных надобностей, поставили рядом с дверью часового, да и оставили в покое. Ну, и еще – молодая, красивая, явно не деревенская баба, или, скорее, девка. Эту девку Дауд приметил еще там, в Элиме. Ее он отделил и взял с собой. У него давно, с тех самых пор, как он приперся сдуру на родину, в Ай-Даг, не было женщины. И теперь он, как всякий изголодавшийся, никак не мог насытиться.
***
Если бы не запах, возможно, Халеб ничего бы и не заметил. Ветерок, дувший со стороны моря, вдруг поменял направление, и, придя с другой стороны, принес легкий запах дыма. Халеб резко обернулся и посмотрел в ту сторону. И сперва ничего не увидел.
***
– Значит, так, вот, смотрите, – Халеб рукой показал на скалы, ушедшие в воду и преградившие им путь, – это мыс. За ним – бухта. Там, – теперь он показал вверх, туда, откуда он только что спустился по веревке, – там гряда. От нее рельеф понижается. Плавненько так понижается, к той самой бухте. А на берегу там – поселок. Наверное рыбаки. Ну, я, конечно, только издали посмотрел. Во всяком случае, там живут. Люди там есть, точно. Можно пойти к ним. Что скажете?
– Ну, мы же и искали что-то вроде этого, – отозвалась Майя, – правда же?
Халеб кивнул.
– Сходить можно, – в тоне Бонифациуса явно читалось сомнение, – вот только?..
– Что? – Не поняла Майя.
– Может, не всем?
– Почему?
– Ну, не знаю. Так, на всякий случай.
– Ладно, – согласился со старым магом Халеб, – могу сходить.
Он подошел к куче вещей, лежащих на волокушах и начал снимать то, что было сверху. Сверху лежала провизия и все то, что необходимо для приготовления пищи в походных условиях. Майя и Бонифациус молча наблюдали за тем, как он роется в тюках.
– Что ищешь? – Наконец не выдержал Бонифациус.
–Да тут у меня… ага, вот.
Тот самострел, что был у часового, охранявшего вход в пещеру, Халеб тогда взял с собой. Взял он его и собираясь эвакуироваться с Острова. Самострел был завернут в тряпку и Халеб развернул его.
– Вот он, красавец. Все же это совсем не то, что получалось у меня. Вещь! Теперь еще найти патронную коробку… – и он снова запустил руки вглубь узла.
– Зачем тебе?.. – Поинтересовался Бонифациус. – Ты что, к врагам идешь? Простые рыбаки.
Халеб тем временем нашел коробку и с тихим щелчком присоединил ее к самострелу.
– Готов! – Удовлетворенно констатировал он.
– Знаешь, – сказал Бонифациус, – лучше давай-ка я пойду с тобой. А это ты оставь. Не дай Единый кто-то увидит. Ты же знаешь… Тут не Остров, тут другие законы.
– Хм, ты думаешь? – Халеб еще раз оглядел творение островных оружейников. Расставаться с такой красивой игрушкой не хотелось, но в словах старика тоже была правда. Здесь – не там. – Ладно.
Он положил самострел на тюки.
– Ну, пошли тогда.
– Э!.. Подождите! – Крикнула Майя. – А я? Я что, тут одна?..
– Ну, а что? – Обернулся Бонифациус.
– Я одна не останусь! А если вы не вернетесь? Что я буду делать?
***
Как зовут женщину, что приносила еду, а потом уносила грязную посуду, Агайя не знала. Не знала и не спрашивала. Она ненавидела эту грязную жирную тварь. Ненавидела едва ли не больше того страшного человека, что держал ее тут. Сюда, в эту комнатушку без окон, он привел ее сразу, как только все они пришли в этот поселок, в Ай-Даг. Сюда же принесли ворох соломы, прикрыли рваным вонючим тряпьем, и на этом ложе он насиловал ее. Вначале было страшно и больно, а потом она как-то привыкла, притерпелась и относилась к этой процедуре как к чему-то крайне неприятному и противному, но неизбежному.
С теткой было хуже. Каждый день, принося обед, она со злорадной усмешкой докладывала Агайе:
– Сегодня мужика вашего отдали.
И тут же, не дожидаясь вопроса, который Агайя хотела, но боялась задать, уточняла:
– Такого, знаешь, с лысиной на затылке. У него еще серьга в правом ухе. Ага!.. Ох, он же и орал, когда его тащили. И откуда человек столько ругательств знает?
Так Агайя узнала, что отца больше нет в живых. Потом тетка рассказала про брата, про мужа сестры. А потом и про саму сестру, и про мать.