Времени нет

Халил Рустем

Гарда выдохнул, провел рукой по лицу, собирая морщинки.

— Это может оказаться большой ошибкой. Генералов не расстреливают перед боем — какой тогда боевой дух будет в войска?

Эдем понимал, что Гарди нельзя объяснить истинным причинам — глава администрации мыслит другими категориями. И поэтому он выбрал для объяснения лежавшую на поверхности — обнулить скандал с министром Ридчуком раньше, чем это покажут в новостях. Политические противники точно придержали этот козырь ко дню дебатов, поэтому у них очень мало времени, чтобы сыграть в свою игру.

Гарда

это принял. Не считал лучшим вариантом, но принял — ход президентских мыслей был ему понятен. Глава государства редко принимал решение вопреки главе своей администрации, но иногда такое все же случалось. Для Григория Гарды это был тот случай.

— Это вас заметно ослабит, — заметил он, но это было уже не возражением, а констатацией. Так гроссмейстеры называют ходы во время игры вслепую.

— Все, что не убивает, делает нас слабее, — пошутил президент.

— Я вас понял, — ответил Гарда, и Эдем почему-то съежился.

Глава администрации протянул ему папку, с которой пришел.

— Здесь две докладные записки. Одна из них касается профессора Натальи Владимировны Щукин. Знаете такую?

Он такой не знал, но вот президент…. Эдем мысленно повторил ее имя, надеясь, что оно оживет в воспоминаниях человека, чье тело он занял.

— Ваш преподаватель, вы у нее защищали диплом. Потому мне и принесли это дело.

Невысокая женщина за сорок, с клочком волос на затылке, в очках в деревянной оправе. Она преподавала основы макроэкономики и будущий президент действительно защищал у нее дипломную работу.

— Пригрозила терактами, если мы переименуем станцию метро Петровка, — добавил Гарда, убедившись, что глава государства вспомнил свою преподавательницу. — Конечно, это ерунда, и делу никто не даст хода, но это может использовать против вас.

Сколько сейчас Щукиний? Семьдесят? Эдема удивила не ее угроза — в конце концов, это, может быть, просто возраст. Его удивила цель. Бороться против переименования станции метро, названного в честь кровавого Петровского чекиста? Уже кем-кто, а последователем коммунизма тридцать лет назад Наталья Владимировна точно не была.

— Вторая записка — о компании «Морфарм», — продолжил Гарда. — Вы были правы: они действительно связаны с разработкой лекарства от поражения Митча.

4.7

Длинным и пропахшим хлоркой по коридору гуляло эхо шагов. Эдем в сопровождении трех охранников спешил на встречу с Раисой Ахат, главой одной из старейших фармацевтических компаний Украины. До сих пор Эдем знал об Ахате только то, что ее имя фигурировало в первой сотне украинского «Форбса» с момента появления журнала на внутреннем рынке.

После разговора с Гардой у Эдема появилась надежда: Ахат могла спасти ему жизнь.

Если информация главы администрации соответствовала действительности, то дела таковы: "Морфарм" был научно-исследовательской лабораторией, входившей в империю Ахат. Именно ее ученые изобрели лекарство от поражения Митча. "Фарм-Фьюче" привлекли для независимого

тестирования с условием передачи прав на производство на пять лет. И второстепенная деталь, которая в этом контексте оказалась очень важной: этот термин отсчитывался с момента производства первой партии формулы.

Но фирма "Фарм-Фьюче" так ничего и не выработала.

Чем ближе они подходили к двери в конце коридора, тем слышнее становился плеск воды и резче — запах хлорки.

На противоположном конце пятидесятиметрового бассейна бушевал тайфун. Он стремительно несся в сторону Эдема, и вскоре оказался широкоплечим парнем в фиолетовой шапочке. Пловец нырял в воду так порывисто, как его предки, например, могли бросаться на амбразуру. Шапочка — взрыв, шапочка — взрыв, шапочка — взрыв. Он коснулся борта и, развернувшись, уже скользнул под воду, и через пару секунд снова ее вспенил. Тренер присел на корточки и, когда парень дошел до борта, приветливо похлопал его по руке.

Ахат увидела президента раньше, чем он ее. Она отложила телефон и уже не отрывала взгляда от приближающейся фигуры. Когда Эдем уже был в нескольких шагах, Ахат оперлась на спинки кресел следующего ряда — те жалобно заскрипели от необычного веса — и с усилием встала. Эдему пришлось подождать, пока она критически осмотрит себя, поправит юбку и только тогда, как настоящая хозяйка, протянет президенту руку с перстнем, увенчанным большим бриллиантом.

Охранники рассредоточились по разным концам бассейна, в котором, кроме пловца и тренера, никого больше не было, а Ахат, крякнув, снова принялась терзать спинки кресел, чтобы вернуться на начальную позицию.

— Мой младший, — кивнула она на эпицентр тайфуна. — Пятьдесят шесть секунд.

Тон, которым Ахат это произнесла, намекал, что, услышав о таких результатах, спортсмены с мировым именем плачут от бессилия. Убедившись, что президент подбросил брови от восторга, Ахат снова сосредоточила внимание на сыне.

Тренер кивнул подопечному, и вода снова вспенилась под ладонями пловца.

— Одно из открытий моей далекой юности — это осознание того, что жизнь — не эта водная дорожка. Оно не идет по прямой, как бы ты ни старался держаться пути. Оно является хаосом, даже если иногда кажется покоем, — сказала Ахат голосом таким глубоким, что он доходил слушателю до самого желудка и вибрировал там еще некоторое время.

— Разве? — позволил себе не согласиться Эдем. — Разве не мы проживаем изо дня в день, бросаясь грудью вперед, чтобы в следующее мгновение спрятаться под водой? Или это не мы так стремимся коснуться стенки бассейна, чтобы сразу же оттолкнуться от нее ногами и продолжить наши однообразные движения? А в самом конце пути нас ждет тренер с секундомером, чтобы сказать: время вышло.

— Потому я и люблю здесь бывать. Мир кажется таким же простым, как и ваши размышления. Прямой дорожкой, которую справишься всегда, если работаешь достаточно упорно. Но ведь вы президент, вы знаете, что прямые дорожки никогда не ведут к президентскому креслу.