Время истинной ночи

Фридман Селия С.

Она и ждала его.

И Джеральд Таррант тоже.

На мгновение Дэмьен застыл в дверях, ведущих в собственные покои. Только что покинув собор, оказаться в обществе Охотника было равнозначно тому, как если бы его окатили ледяной водой из ведра. У него аж перехватило дыхание.

Затем, предельно осторожно и по возможности бесшумно, он прикрыл за собой дверь.

— Вас видели?

— Вы об охране? Нет.

— А вообще кто-нибудь?

Охотник покачал головой:

— Никому не известно о том, что я в городе. Никому не известно о

том, что я на этом континенте, если уж на то пошло. И, мне кажется, лучше, чтобы так оно и оставалось.

Дэмьен натянуто кивнул:

— Корабль подвергли досмотру и обыску, как вы знаете. И весьма основательно. Именно так, как вы и предсказывали. — «Они искали вас», — вот что хотелось ему сказать на самом деле. Но ведь наверняка он не мог судить даже об этом, не правда ли? — Искали порождения ночи, — сказал он в конце концов, в ответ на что Таррант кивнул.

Священник заставил себя пройти в комнату и, преодолев естественное отвращение, задал неизбежный вопрос:

— Вам полегчало?

— Я нашел пищу, — сухо ответил Охотник. — Если вы спрашиваете именно об этом. Ничего особо деликатесного, однако можно сказать, что от последствий путешествия мне оправиться все-таки удалось.

Дэмьен выпалил прежде, чем успел сдержаться:

— И каково же число?

— Вам действительно хочется это знать?

Бледные глаза пристально смотрели на него. Холодные, бесконечно холодные. Мгновение спустя ему удалось отвернуться.

— Нет. Наверное, нет, — пробормотал он.

— Моя сила еще не такова, что прежде… и какое-то время это, к сожалению, не удастся исправить. Поскольку здесь я не могу черпать мощь из Леса. — Стройные пальцы играли рукоятью меча, словно напоминая Дэмьену, что и меч утратил былую мощь. — Так или иначе, присущие мне познания вовсе не пострадали. И Хессет замечательно разобралась с картами.

Только тут Дэмьен обратил внимание на то, что по полу — по всему полу! — разложены карты страны, в которую они прибыли. Уличные планы, дорожные карты, ирригационные планы, карты географические, политические и экономические, расположение государственных зданий и монументов… По большей части это были дешевые издания, какими торгуют в каждом газетном киоске, но попадались и схемы, собственноручно выполненные или скопированные Хессет по библиотечным и прочим анналам. Пока сам Дэмьен играл здесь роль священника, ракханка претворяла в жизнь заветную мечту любого картографа.

— Что-нибудь нашли? — осведомился он, пытаясь не встречаться с неподвижным взглядом Охотника, пытаясь не спрашивать, где Таррант успел побывать и что успел сделать.

Охотник подошел к одной из карт и присел над нею. Как и все его движения, это было исполнено кошачьей грации.

— Есть три возможности. Но вам не придется по вкусу ни одна из них.

Дэмьен посмотрел на Хессет, которая меж тем подошла к той же карте, после чего и сам подсел к товарищам по заговору.

— Выкладывайте.

— Имеется одна область… — Таррант показал на карте

точку между двумя рядами гор, расположенную милях в двухстах от Мерсии. — О которой почти ничего не известно аборигенам. Но они говорят о чудовищах, обитающих там, об омерзительных существах, похищающих, а затем и пожирающих неосторожных путников. Это может иметь для нас значение.

— А может оказаться и легендой.

— Или просто бандой порождений Фэа, сбившихся волей случая в разбойничью шайку, а вовсе не подданных того, кого мы ищем. Сами эти слова — «похищают и пожирают неосторожных путников» — могут быть отнесены к половине всего, что обитает только ночью. Но стоит обратить внимание на то, что путников в тех местах бывает мало. И явно недостаточно для того, чтобы прокормить целую ораву демонов.

— А наши — даже не орава, а целая орда, — заметил Дэмьен, вспомнив о том, в каких количествах держал у себя в подземелье пленных — и людей, и ракхов — их враг, выдаивая из их душ жизненные соки, с тем чтобы поддерживать боеготовность своего далеко не святого воинства. — Что-то это не звучит, а?

Охотник покачал головой:

— А вторая возможность?

Хессет оказалась ближе всех к соответствующему участку карты; она отгородила его длинными, поросшими золотой щетиной пальцами, давая Дэмьену возможность сосредоточить на нем все внимание.

— Южный континент, — пояснил Таррант. — Отделенный от этого узким проливом… а на момент прибытия Первой экспедиции там, возможно, никакого пролива еще и не было. — Он посмотрел на Дэмьена. — Там, преподобный, имеется поселение. Одно из тех, которых так боятся местные жители. Против кого и готовят свои пушки. И держат под охраной всю береговую линию. Если у здешней страны и есть свой собственный враг, то его твердыня именно там. — Изящно наманикюренный коготь ткнул в карту. — И этот враг может оказаться и нашим врагом.

Дэмьен поразмыслил над этим.

— А какова третья возможность?

— Она вам не понравится, — предостерег Охотник.

— Вы это уже говорили…

Таррант встал во весь рост. Осторожно, чтобы не наступить ни на одну из карт, подошел к окну. Дэмьен видел, как сузились его глаза, пока Охотник Творением собирал Фэа, вероятно, затем, чтобы выставить Охранение. Завершив это предупредительное мероприятие, он отодвинул тяжелую штору, которой было забрано окно. Перед ним предстал весь город, ярко освещенный даже сейчас, в полночь.

— Корни здесь, — прошептал Таррант.

— Корни чего?

— Могущества нашего врага. Неужели вы сами не видите этого? — Он кивнул в сторону городских огней. — Вот они все. Перед вами и вокруг вас.

Дэмьен на мгновение утратил дар речи.

— Вы с ума сошли, — вымолвил он наконец.

— Я же говорил, что вам это не понравится.

— Эти люди создали самое здоровое общество изо всех, какие мне доводилось видеть на Эрне. Они живут, не ведая ни страха, ни отчаяния. Их жизнь полна чудес, а их вера…