Время кобольда
Шрифт:
– Экий он… Эдуард! – сплюнула Клюся с досадой.
– Хм… А может, он в чём-то и прав… – задумчиво сказала дочь.
– Настёна, не ведись на смазливые личики! Если мужчина выглядит как бог, то молится он только на себя.
– А, то есть, ты заметила, что он симпатичный?
– Слепой бы заметил! Но, Настюха, поверь старшей подруге – к чёрту красавчиков! Вон, на отца своего посмотри!
– Ну спасибо, блин… – покачал головой я. – Ты умеешь поднять самооценку!
– Ой, ещё скажи, что ты ни капельки на него не запала! – ткнула Клюсю пальчиком в поясницу дочь.
– Ничуть! Красавцы – не мой типаж. Я на их фоне невыгодно смотрюсь. Кроме того, я, может быть, ещё не оставила надежду стать твоей мачехой!
Клюся обняла меня, чмокнула в щеку и скривилась.
– Блин, ну ты бы хоть побрился! И душ принял!
– Я только с пробежки. А между мной и душем – очередной Эдуард. Что за жизнь такая? Не разбредайтесь, я скоро. Надо бы всё обсудить.
Я шагнул в гостиную и уперся во взгляды стоящих плотной группой детей. Здесь, кажется, были все.
***
– Что происходит? – спросила Карина.
Голос её напряжён, взгляд тяжёлый.
– Спокойно, Карин, не заводись.
– Тондоныч, кто этот человек?
– Тондоныч, неужели опять?
– Почему они от нас не отстанут?
– Тихо, ребята, не все сразу. Я всё расскажу, сядьте.
Постепенно все расселись, кроме Карины – она продолжила стоять, сверля меня злыми глазами.
– Итак, не буду скрывать – положение сложное. Сегодня вечером заседание попечительского совета, и есть ненулевая вероятность, что меня снимут.
– Тихо! – осадил я зашумевших детей. – Пока не сняли же. Так вот, если всё-таки снимут, то этот… Эдуард… В общем, он будет новым директором.
– Мы не хотим!
– Не надо нам нового!
– Да что такое!
И только Карина стоит и смотрит. И это меня тревожит больше, чем крики негодования.
– В этом случае, – продолжил я, – прошу всех соблюдать спокойствие, не устраивать демонстраций, митингов и акций публичного неповиновения. В конце концов, он, может быть, не так и плох.
– Нам все плохие, кроме вас! – заявила уже успевшая пустить слезу Олюшка. – Мы вас лю-ю-юбим!
– Вам просто выбирать не из чего, – невесело усмехнулся я. – Может, вам с ним даже лучше будет, откуда вы знаете? Он вас тренировками мучить не будет.
– Мне нравятся тренировки, – жёстко сказала Карина, – а он мне не нравится.
– Тондоныч, – тряхнула синей челкой Мила, – это же не в первый раз, и вы всегда побеждали. Вы же и сейчас победите, да?
– Разумеется, – соврал я, – но всё же будьте на всякий случай готовы к переменам. И помните, что не всегда они к худшему.
– Карина, – осторожно обнял девочку за окаменевшие плечи, – пойдём, я тебе макивару подержу.
Так что в душ я попал только через час, в течение которого Карина выводила стресс, избивая мешки и меня. Мне, впрочем, почти не досталось, потому что опыт и техника пока побеждают молодость и задор. Скорость у неё хорошая, энергии хоть отбавляй, злости вообще выше крыши – но выучка пока слабая.
– Я готова была его убить, – призналась она.
– Ещё мешок попинаешь?
– Нет, хватит, прошло уже.
– Карина, ты же знаешь, что «Нет человека – не проблемы» в жизни не работает? Человека нет, а проблем становится только больше?
– Знаю, – вздыхает она.
– Держи себя в руках. При любом раскладе! Не забывай, ты практически на условке, под мою гражданскую ответственность. И то, что я покрываю твои проблемы с контролем, дико непрофессионально с моей стороны. Гнать меня надо за это поганой метлой. Так что, может быть, меня и заслуженно снимут, хотя не за то. Но я в тебя верю, и знаю, что ты справишься. Ты же справишься?
– Если вас не снимут – справлюсь. Мне уже намного лучше.
– Если снимут – тем более. Просто держись, улыбайся, пинай мешки. Сможешь?
– Смогу.
– Умничка. А теперь бегом в душ.
Девчонка напрыгнула на меня и, обхватив руками и ногами так крепко, что у меня аж дыхание перехватило, повисла. От неё пахло потом, страхом и фруктовыми духами. Молча спрыгнула и убежала.
Чёрта с два она справится сама. И не только она. У меня нет благополучных детей, всех жизнь успела понадкусывать. Если их вытряхнуть из привычной полутёмной безопасности «Макара», где их охраняет в древних стенах злой и страшный Аспид, в большие светлые залы нового детского центра под руководством красивого до неприличия, да ещё и молодого Эдуарда… Станет ли им лучше? Сомневаюсь. Сука, очень сильно сомневаюсь. Но может быть, что и станет. В конце концов, я уж точно не подарок.
***
Выйдя из душа, обнаружил сидящую на кровати Нетту. Она с интересом меня рассматривала.
– Ты что, голых мужиков не видела?
– Ты в трусах, так что технически голым не считаешься. И я не подсматриваю за тобой в душе, а остальные мужики мне не интересны. У тебя прибавилось синяков.
– Карина пар спускала. Ерунда, скользящий контакт. Надо давать иногда пробивать защиту.
– Ты не боишься, что она сорвётся?
– Боюсь до усрачки. И не только за неё. Тут много кто может сорваться, ты знаешь.
– Я знаю. Но за неё ты отвечаешь лично.
– Плевать. Я за всех отвечаю. Не знаю, как они переживут мой уход. Не потому, что я такой хороший, а потому, что для них любые перемены – не к добру.
– С кем надо превентивно поработать, как ты думаешь?
– С Олюшкой точно, она эмоционально нестабильна, может впасть в депрессию. Но она хоть не суицидница, порыдает дней несколько, откажется от еды, но ей это только на пользу. Потом проголодается, и природа своё возьмёт.