Время кобольда
Шрифт:
В кои-то веки заснул сам, а не вырубило.
Глава 12. Аспид
Well, I never heard it before, but it sounds uncommon nonsense.Lewis Carol. Alice in Wonderland
– Привет, Аспид!
Я промолчал, мрачно покосившись на догнавшую меня девчонку. Утренняя пробежка – ритуал для сохранения остатков самоуважения. Я ещё могу пробежать пятерочку в приличном темпе несмотря на то, что мне на днях сорок, я выпиваю полбутылки в день, сижу на антидепрессантах и страдаю хроническими болями. Микульчик, правда, пытается меня убедить, что я ими не страдаю, а наслаждаюсь из извращённого аутомазохизма. Наказываю себя за то, что мудак. Это он не знает, сколько я пью. Никто не знает. Кроме Нетты. И вообще, кто бы говорил – Микульчик и сам прилично закладывает.
– Ладно, не «Привет, Аспид», – сказала, не выдержав моего молчания, Джиу. – Антон Спиридонович, здравствуйте.
– Привет, Алёна.
– Лучше Джиу.
– Не лучше. Ты у меня числишься в Алёнах, значит, пока так и буду называть.
– Как знаете.
– Не боишься? – я кивнул в сторону букета камер на столбе, мимо которого мы пробегали. – Ты же в ориентировках как пропавшая.
– Нет, не боюсь.
– Почему-то я так и думал. А их не боишься?
Навстречу неторопливо катились на электротележке двое Лайсиных подчинённых. Мы обменялись с ними кивками.
– Полицейские больше доверяют Кобольду, чем глазам. Они без подсказок ассистента себя в зеркале не узнают.
Алёна бежала легко, подпрыгивал на спине синий рюкзачок, развевалась короткая, выше колена юбка.
– Так вы мне поможете? – спросила она через полкилометра.
– В чём?
– Скажите «Да», и расскажу, в чём.
– Не покупаю котов в коробках. Может, они уже дохлые.
– А как же романтика и авантюризм? Ставка вслепую? Слабо?
– Стар я уже для «слабо».
– А если баш на баш?
– У тебя есть что предложить?
– Есть.
Разговаривать на бегу – дурное занятие. Сбил ритм дыхания, потерял настрой.
– Ладно, давай сядем вот на эту лавочку и поговорим серьёзно.
Мы остановились и присели. Она ничуть не запыхалась, а вот я немножко да. Возраст и нездоровый образ жизни однажды меня доконают.
– Алёна, тебе стоит не бегать от полиции, а рассказать всё. Можно персонально Лайсе, я устрою вам встречу. На нелегальном положении ты долго не проживёшь.
– Фу, какая скучная взрослая мысль, Аспид! У вас, что в детстве не было домика на дереве?
– У меня в детстве не было вообще никакого домика. А теперь я скучный и взрослый, меня зовут Антон Спиридонович, и я видел уже все виды подростковых провокаций в свой адрес.
– И никакого бунта? У вас репутация анархиста.
– На фоне местных чиновников такую репутацию имел бы даже Бенкендорф. Алёна, давай не будем отнимать друг у друга время.
– Хорошо. У вас ведь неприятности?
– Всего лишь последние тридцать лет. До того жизнь моя была вполне безмятежна. Кстати, самые свежие связаны с тобой.
– Я про попечительский совет. Вы знаете, что вам приготовили чёрную метку?
– Догадываюсь. Если Микульчик меня не поддержит, то будет сложно.
– Вы оптимист насчёт «сложно». У вас нет шансов. «Макар» отберут, вас выгонят, детей отдадут в новое помещение новому директору.
– Откуда у них взялся новый директор?
– А вам не всё равно?
– В целом пофиг, да.
Девочка очень по-взрослому права. Я, конечно, подёргаюсь, но меня задавят большинством. Разве что удастся воззвать к совести Микульчика. Если он её пока не пропил.
– Я могу помочь.
– Хм.
Я оглядел её – девочка-азиатка, шестнадцать лет, причёсочка-каре, гольфики, юбочка. Сидит как примерная школьница, руки на коленках. Не похожа, в общем, на человека, способного повлиять на представителей региональных элит.
– Не верите?
– Сомневаюсь. Тут нужно чудо, а не глазки строить.
– А если будет чудо? Поможете?
Ситуация чертовски смахивала на ловушку, но я согласился. Вариантов, кроме чуда, у меня нет.
Алёна откланялась и убежала, а я пошёл уже не торопясь. Не было настроения заканчивать пробежку, ускоряя своё возвращение к неприятностям, которые, я не сомневался, меня уже поджидают. И, разумеется, как в воду глядел.
***
– Отец!
– Я этот человек.
– Какого чёрта?
– Какого чёрта что?
– Какого чёрта по «Макару» шароёбится какой-то мутный гондон, утверждающий, что он новый директор?
Она говорила подчёркнуто громко, явно в расчёте, что так смело поименованный персонаж её услышит.
– Я, конечно, не очень новый, но определённо директор, – ответил я, тоже слегка повышая голос, – и я этому самозванцу сейчас дам по тыкве.
– Не надо мне по тыкве! – вышел из гостиной в прихожую молодой (То есть до тридцати, святое Мироздание, для меня это уже «молодые»!) человек весьма интересной наружности. Высокий стройный красавец с породистым лицом. Прямой нос, голубые глаза, длинные волосы и отлично сдизайненные геометрические нанотату на лице и руках. Сука, эльф какой-то, только что уши не торчат.
– Девушки неверно меня поняли, Антон Спиридонович!
Где его учили так улыбаться? На курсах «Как вызвать ненависть всех окружающих мужчин»?
– Мы знакомы?
Риторический вопрос. Я бы такого красавчика запомнил, хотя бы из чёрной зависти.
– Нет, но я много о вас слышал. Весьма разного, признаться, но хорошего больше.
– Я не пустила его дальше прихожей, – подоспела решительная Клюся с битой в руках. – Шляются тут всякие!
И она, и дочь смотрят на визитёра настороженно, но с интересом. Не удивительно. Он так ослепительно-элегантен, что хочется надеть сварочные очки. Я в своём костюме для пробежки выгляжу на его фоне престарелым потасканным гопником.