Всё это про любовь
Шрифт:
Зазвонил телефон, Ира посмотрела на мужа с протяжной мольбой и вышла из комнаты. Это она ждала звонка.
– Я спросила что-то неприличное?
– В девятнадцатом веке во Франции жили братья Гонкур.
– Клёнов посмотрел на дверь, услышал голос жены и успокоился. Начал издалека: - Жюль и Эдмон. Писатели. Они придумали натурализм, если так можно выразиться. Написали десяток романов... вы едва ли читали, - не удержался от колкости, - я тоже не прочёл ни одного. Хотя в своё время Гонкуры были очень популярны. К ним в гости захаживал Флобер, Доде и, вообразите
В ту пору Тургенев воспылал страстью к супруге своего приятеля Огарёва... да-да, того самого Огарёва. Иван Сергеевич страстно полюбил Наталью Алексеевну Тучкову-Огарёву.
Представьте: Франция, Париж, знойное лето, встречаются маститые писатели, беседуют... естественно речь заходит о женщинах. Иван Тургенев рассказал о своей любви. Он просто поразил своим чувством Гонкуров.
– Сергей встрепенулся, глаза его разгорелись, будто это он любил жену друга.
– Тургенев рассказывал братьям о своём необыкновенном ощущении. Ощущении наполненности сердца. О том, что любовь это чувство особой, несравнимой ни с чем, окраски - это его слова. Он описывал глаза любимой, так... так, как будто это нечто неземное. Фантастическое.
Позднее братья Гонкур обменивались мнениями с Флобером. У них осталось впечатление, что, несмотря на все пышные флоберовские описания любвей, - Клёнов так произнёс это слово: "любвей", - Флобер (да и они сами) никогда не умели влюбляться. Так глубоко влюбляться, как Тургенев.
Клёнов перевёл дыхание, взглянул на меня: - Я никогда не понимал и не пойму что Саша Плотников нашел в Светке. Это непостижимо. Это за гранью моего восприятия!
"Вот оно что!
– поняла я.
– Тебя огорчает, что Плотников умеет так любить, а ты нет. Возникло ощущение собственной ущербности. Так, может быть, это ты неполноценный, а не Светлана?"
– Вы спрашивали, где они познакомились. У нас. Мы вместе отмечали Новый год. Они пришли по отдельности, а ушли вместе.
"Ушли вместе... вместе ушли... Что это значит? Как-то очень быстро и... неправдоподобно", - что-то не складывалось. Плотников не мальчишка, мужчина после развода, опытный.
– Хотите сказать, они стали жить вместе?
– Нет, что вы! Между ними проскочила искра. Если быть ещё точнее, молния Сашиного сердца попыталась пробить броню Светланы... а она... она очень быстро поняла, что провинциальный доктор - это не принц на белом мерседесе. Вот... и всё.
В комнату вернулась Ира. Повеселевшая и посветлевшая лицом. Вероятно ей сообщили хорошие новости.
– Всё разболтал? Все тайны Мадридского двора? Знай: всё, что ты сказал, может быть использовано против тебя. Верно говорю?
– Только на страшном суде, - парировала я.
– Там всё известно и без наших признаний.
Сергей открыл дверцу бара, не спрашивая нашего желания, наполнил три стопки вишнёвым ликёром. Жестом пригласил "принять за знакомство". Я выпила, Ира поморщилась и отказалась. Сослалась на... невозможность. Сергей выпил и её ликёр.
– Извините!
– он вышел из комнаты.
– Растрогали вы его, - сказала Ира.
– Ишь,
– Я бы хотела уточнить детали. Мне не понятно, почему никто не вмешался? Ведь всё происходило на ваших глазах. Или нет?
Ира вынула из бара грязные стопки, сложила их одну в другую. Прошла на кухню, вымыла.
– Лучше начать с начала. Так будет понятнее.
Клёнова говорила неспешно, с нейтральной интонацией. Я поняла, что она проговаривала этот монолог неоднократно:
– Двадцать третьего июня мы собрались после обеда. Ближе к вечеру. Всё было, как обычно. Поехали на привычное место, разложили костёр. Илья пожарил мясо... получилось вкусно. Пили вино. Плотников выпил две или три рюмки водки... я нарочно заостряюсь на этих моментах, чтобы потом не возникало вопросов, были ли мы пьяны.
Пошли купаться. Все пошли. Даже этот чудик из цирка... его зовут Вадик. У него началась аллергия на что-то. Он безостановочно чихал, сморкался. Глаза покраснели. Сказать честно, я сочувствовала Марине - быть рядом с таким убожеством?
В последней фразе мелькнуло неподдельное чувство. Ирина действительно не понимала.
– Марина это кто?
– Марина Игнатьева. Тоже наша приятельница, работает в автосервисе администратором. Порядочная женщина. К сожалению, у неё неудачно складывается семейная жизнь.
– Вы пошли купаться, - напомнила я.
– Было шумно и весело. Купались долго, почти до заката. Выползли из воды, как ледышки. Вадик дрожал и клацал зубами.
Мужчины собрали дров, разожгли большой костёр. Мы с девочками поправили стол, подогрели остатки мяса. Я выпила ещё вина... и Светлана, кажется. Пил ли Плотников не помню... кажется, да. Во всяком случае, бутылка закончилась и её выбросили.
Потом совсем стемнело. Началась ночь Ивана Купалы.
"А ведь действительно!
– вспомнила я.
– Летнее солнцестояние. Ведьмина ночь! Ах, какой сюжет!"
– Я захватила из дома медный жбан, - продолжила Ира.
– Каждый из нас бросил туда несколько вещей. Палочку, камушек, лоскуток - неважно. По этим предметам полагалось гадать. Этот способ гадания очень древний, считается, что на вопросы отвечает сатана.
Но гадалкой должна быть первородная девушка. Это обязательное условие. Света Насонова сказала, что гадать будет она. Она первородная девица. Марина хотела возразить - ей очень хотелось быть гадалкой, - но не стала спорить.
– А вы? Вам не хотелось стать гадалкой?
– спросила я.
– Мне всё равно. Я не верю в гадания.
– Ира повела плечами.
– Было весело, шумно, интересно... что ещё нужно?
Светлану нарядили, как настоящую невесту. Это тоже важное условие. Я сделала ей макияж, накрасила губы...
– Клёнова задумалась.
– Вы знаете, она красавица. Светлана красавица. У неё чуть вытянутое лицо, это портит впечатление, но у неё очень правильные пропорции. Промежуток между глазами точно равен длине глаза. С неё можно писать иконы.