Все ради любви
Шрифт:
— Ох, а я и не знала, что она занимается высокой модой.
Квентин ответил ледяным голосом:
— Да, и весьма преуспевает. Может быть, мы поговорим в другой раз, наша еда стынет. Рад был познакомиться с вами обоими. Приятного вечера.
Все трое заметили, что Джанет остолбенела, когда ее отослали, словно нашкодившего ребенка или какую-то мелкую сошку.
Она сделала вид, что не понимает намека.
— И как долго вы собираетесь… отдыхать у нас, мистер Ролс?
— Это зависит от того, насколько мне понравится город и здешние люди. До сих пор большинство из тех, с кем мне пришлось познакомиться, были сердечны и милы.
— Это хорошо, но я надеюсь, что вы отнимаете не слишком много времени у Рэчел: она очень занятая женщина. Разве не так, Рэчел, дорогая?
— У меня всегда найдется время для друзей, — ответила Рэчел с нехорошей улыбкой.
— Друзей? Вы старые друзья или познакомились на встрече?
Терпение Квентина подходило к концу.
— Надеюсь, вы не возражаете, если мы примемся за закуски, прежде чем все остынет, миссис Холлис?
Клифф схватил Джанет за локоть.
— Пойдем, дорогая, дай им поесть спокойно. Рад был познакомиться с вами, Квентин, приятно тебя видеть, Рэчел.
Квентин поблагодарил его и принялся за грибы, фаршированные крабами. Не обращая внимания на присутствие Джанет, он сказал:
— Попробуй, Рэчел, великолепно приготовлено. Остынут — будет уже не то. Грибы восхитительны, Клифф, закажите и себе.
Смущенный Клифф настаивал:
— Пойдем, Джанет. Наш стол накрыт, и официант ждет. Всего хорошего, Рэчел, и вам, Квентин, — пробормотал он извиняющимся тоном.
— И вам тоже, — любезно ответил Квентин, потягивая вино.
— Спасибо, что остановились поболтать, скоро увидимся, — добавила Рэчел.
Джанет повернулась и отошла, ничего не сказав на прощание. Клифф поплелся за ней, как послушный щенок, и все видели, как неловко он себя чувствует.
Сидя спиной к Холлисам, Рэчел прошептала:
— Жаль, что так вышло, Квентин: иногда она бывает просто невыносима.
— Надеюсь, я не смутил тебя своим поведением. Я видел таких и раньше: навязчивые, вызывающие, бесцеремонные.
Рэчел объяснила, кто такая Джанет, как обычно ведет себя, что стоит за ее замечаниями в адрес Рэчел.
— По крайней мере, у Бекки ее не будет: завтра утром они уезжают.
Квентин ухмыльнулся.
— Значит, повеселимся.
— Ты очень ловко отделался от нее. Хорошо, что ты такой терпеливый и все понимаешь. Она у всех уже в печенках сидит, но нам приходится терпеть ее ради мира и спокойствия в нашем кругу.
— Это потому, что и ты, и другие — по настоящему высокого класса. Вы правильно поступаете, не обращая на нее внимания, если только она уже совсем не делается невыносимой. По опыту знаю, что, если приходится жестко вести себя с некоторыми людьми, есть опасность перегнуть палку и произвести еще худшее впечатление, чем они.
Унесли пустую посуду и подали главное блюдо.
— Если ты хочешь поехать со мной в воскресенье, я не возражаю, но репортеры тебя замучают, особенно если ты не умеешь с ними обходиться, — сказал Квентин. — Увидев нас вместе, они начнут задавать тебе вопросы обо мне и о нас обоих и будут настырными — не меньше, чем ваша Джанет. К тому же они наверняка переврут твои слова. Мне уже звонили некоторые из них и добивались интервью. Ты знаешь что-нибудь о Тодде Харди из местного журнала?
— Да, но я редко читаю его статьи: он пишет как-то холодно и двусмысленно.
— Мне тоже так показалось. Он звонил уже дважды и был очень настойчив, вроде Джанет. Чтобы отделаться от него, я обещал дать ему большое интервью до моего отъезда из города, если он оставит меня в покос, пока я отдыхаю и развлекаюсь. У меня было достаточно возможностей научиться морочить голову таким, как он, но и мои методы не всегда срабатывают. Иногда эти пройдохи тебя подкарауливают, тайком фотографируют, подслушивают каждое слово. Терпеть не могу газетчиков за то, что они влезают в личную жизнь, а потом пишут лживые статьи, — а лгут они не задумываясь.
— С утра я пойду в церковь, потом в клуб, завтракать с друзьями. Можешь сходить вместе со мной. А на ярмарке, я думаю, будет очень много народу, ты будешь слишком занят. Лучше я подожду тебя дома, если ты захочешь потом приехать на обед.
— Замечательно.
Квентин не был уверен, что стоит подвергать Рэчел такому пристальному и, возможно, недоброжелательному вниманию. Он все еще был «новостью номер один», и некоторые репортеры, конечно, бросятся раскапывать, вынюхивать и писать о них как о парочке. Это ведь для них вроде спорта. Он вспомнил, как средства массовой информации буквально съели его брата Фрэнка после того, как тот имел неприятности из-за наркотиков, отсидел в тюрьме и неудачно женился. Это принесло немало неудобств и недоброй славы и самому Квентину. А он обязательно хотел знать, является ли Рэчел Гейнс той женщиной, которая ему нужна, и, если так, он завоюет ее. Но, если в ее личную жизнь полезут журналисты, достичь этой цели будет трудно или вовсе невозможно. Он должен позаботиться о том, чтобы такого не случилось.
Чуть позже, выходя из дамской комнаты, Рэчел с неудовольствием обнаружила, что у дверей ее поджидает Джанет. Заподозрив, что та специально пошла за ней, в надежде что-нибудь разнюхать или сказать какую-нибудь гадость, она улыбнулась и попыталась уйти, но Джанет загородила дверь.
— Похоже, ты неплохо проводишь время со своим знаменитым гостем, Рэчел.
— Квентин приятен в общении и хороший собеседник.
— Как давно ты его знаешь?
— Двенадцать лет. Я должна вернуться к столу. Поговорим в другой раз. (Убирайся с дороги, мерзкая сучка!)
— Двенадцать лет? Так вы познакомились не на школьной встрече?
— Нет, я же сказала, мы знакомы давно. Квентин из Джорджии. (Только попробуй спросить, где, когда и как мы познакомились!)
— Тогда почему же он явился на встречу с Керри Симмонс, а не с женщиной подходящего круга? Ты пришла одна, но я видела, что ты долго танцевала и беседовала с ним.
— Он уже объяснил тебе, что дружит с ее братом и сопровождал ее по просьбе Донни, чтобы ей не пришлось быть одной. (И иметь дело со стервами вроде тебя.)