Все ради любви
Шрифт:
Квентин снова заглянул в гостиную, присмотревшись к камину из искусственного мрамора и приглушенному освещению, прежде чем пойти за ней наверх, где располагались четыре спальни и ванные. Комнаты девочек сохранились неизменными — как объяснила ему Рэчел, для того времени, когда они приедут погостить. Комната Карен в голубых, белых и зеленых тонах, комната Эвелин — в сиреневых, голубых и зеленых, цвета и рисунки девочки выбирали сами. В обеих комнатах было множество памятных вещиц со времен их детства и юности.
Все это очень многое рассказало Квентину об интересах
— Но я нигде не вижу пианино. — Квентин был удивлен, поскольку среди вещей заметил ноты для игры на фортепьяно. — Ты избавилась от него?
— Эвелин забрала пианино с собой, когда уехала в Огайо; она все еще играет и надеется, что ее дочь, Эшли, тоже будет заниматься музыкой, когда подрастет. Ей три года, а ее брату, Алексу, один. Может быть, мое мнение предвзято, но они прекрасные дети.
— Наверное, ты скучаешь по ним, я бы скучал.
Отвечая, Рэчел заметила, что он разглядывает фотографии Дэниела, но больше не стала распространяться о своей семье. Заглянув в симпатичную комнату для гостей, она повела его в прежний кабинет Дэниела, которым теперь пользовалась сама.
Квентин улыбнулся, входя в типично мужскую комнату, где стояли обтянутые золотисто-коричневой кожей диван, кресло и кушетка. Там был овальный столик из орехового дерева теплого тона, такой же письменный стол и шкаф для бумаг. Одна стена была занята полками с книгами и безделушками. Большинство картин и фотографий изображали сцены на открытом воздухе, в основном соревнования по гольфу. Он заметил две стеклянные фигурки, яблоко и птичку, и вспомнил, как Рэчел рассказывала, что купила их на фабрике возле Каракаса. Квентин заставил себя отвести от них взгляд, чтобы снова не перебирать в памяти события того восхитительного дня. Окна были занавешены итальянскими шторами разных цветов, гармонировавшими со стенами и ковром, на диване лежали две подушки из той же ткани.
— Мне нравится эта комната, Рэчел, — сказал он с искренним восторгом. — Здесь можно прекрасно работать. Жаль, что со мной нет фотоаппарата, чтобы заснять все это.
— Спасибо за комплимент, признаюсь, я люблю весь этот дом и мне нелегко было бы переехать отсюда. К сожалению, у меня нет пленки. Можешь сделать снимки в какой-нибудь другой день, я не против, мне даже лестно, что тебе хочется кое-что использовать у себя.
Да, аппарат у него с собой был, он взял его для деловых целей.
— Он в гостинице, я принесу его до отъезда, раз ты не возражаешь.
Рэчел сообразила, что это дает ей еще одну возможность увидеться с ним наедине, и обрадовалась.
— Конечно. Да, надо отдать должное дизайнеру и строителю. Но и я тоже присматривалась к другим домам и использовала разные идеи, как и ты теперь.
Квентин с улыбкой взглянул на нее.
— Я всегда знал, что ты умная женщина, Рэчел. У тебя множество прекрасных качеств, и мне действительно приятно общаться с тобой.
(Не смотри в эти неправдоподобно голубые глаза, не слушай этот ласковый голос, не то потеряешь разум, за который тебя так хвалят! Ох, Квентин, почему перед тобой невозможно устоять?)
— Спасибо, мне тоже
— Скотт тоже сделал сейф в стене между стальными балками, чтобы нельзя было вытащить. Если даже Мать-природа или несчастье разрушат твой дом, ценности будут спасены. — Рэчел решила не показывать ему сейфы, если он сам не попросит, потому что там, подальше от чужих глаз, были спрятаны сувениры и фотографии из того самого круиза.
Квентин одобрительно кивнул.
— У меня есть сейф за картиной, но кто угодно может взломать его, а я, конечно же, не хочу, чтобы у меня украли награды с чемпионатов и личные бумаги. Вот и еще одна полезная идея.
Рэчел знала, что у него есть наградные перстни, по крайней мере, с игр Суперкубков — 82-го, 85-го, 93-го и 94-го годов. Он носил перстень 1985 года, когда играл за команду Сан-Франциско и провел последнюю четверть игры с ужасной болью в поврежденном колене. Удивительно, что заставляет этих людей постоянно рисковать здоровьем? Поступал ли он так ради славы, или не знал, насколько тяжела его травма, или из чувства ответственности перед товарищами по команде, или из любви к спорту, или ошибочно полагая, что он незаменим и непобедим?
Войдя в спальню, Квентин усмехнулся, покивал и снова похвалил ее вкус. Он восхищался стенами, покрытыми губкой темного и светлого оттенков лаванды, белой мебелью с искусной резьбой, потолком, оклеенным обоями с изображением плюща и роз, зеленым мраморным камином, над которым висела картина в викторианском стиле, уютным уголком с плетеным диваном и круглым столом возле огня, шкафчиком с безделушками, отделанным мореным деревом, под старину. Рэчел обратила его внимание на расстановку мебели, которая могла бы заинтересовать его, и показала несколько ценных художественных изделий. Вентилятор — как почти в каждой комнате — был укреплен над изножием обширной кровати. Жалюзи цвета слоновой кости и старинные кружевные занавесочки заслоняли окна, шторы были укреплены на зеленых карнизах и задрапированы. Вся атмосфера комнаты создавала настрой романтичности, красоты, покоя и женственности викторианских времен.
Квентин зашел в просторную ванную, где в одном углу находился душ за перегородкой из матового стекла, разрисованной ангелочками и лилиями. В другом углу находилась ванна-джакузи, над ней на кафельной полке стояли три флакона разных масел для ванны, внутри которых плавали засушенные цветы, мыльница в виде ангелочка и квадратная стеклянная коробка с масляными шариками. Он заметил целое собрание косметики «Пасьон» — пудру, лосьон, духи, стоящие среди других женских мелочей на шкафчике с верхом из белого мрамора. Это был ее аромат, и его мать тоже любила его. Удачный выбор для женщины с таким огненным темпераментом… Он заставил себя отвлечься от воспоминаний и указал на белый вентилятор на потолке: