Все ради любви
Шрифт:
— Мистер Ролс, не дадите ли и нам автограф?
— Конечно, почему нет?
Кто-то спросил:
— У вас есть бумага и ручка?
— Боюсь, что нет. Я пришел сюда быстро съесть ленч и спокойно поговорить.
— Можете расписаться на салфетке.
— Нет, это неудобно, и вид неопрятный.
— Мы сейчас попросим бумаги у официанта. Подождите, пожалуйста, минуту.
— Поторопитесь, у нас мало времени, мы скоро уходим.
Молодой человек почти побежал к служебному помещению, а Квентин с раздражением вздохнул.
— Надо уходить, а то попадем в осаду, — сказала Рэчел. — Тут не поешь и не отдохнешь. Если проголодаемся, остановимся
— Спасибо, Рэчел. Ты все понимаешь.
Квентин встал, взял деньги и счет и уже готов был отдать их кассиру, когда болельщики чуть ли не бегом вернулись к их столу. Он наклонился и нацарапал на листках свое имя, на этот раз без всякого текста.
Один из болельщиков вернул ему листок и попросил:
— Поставьте, пожалуйста, дату.
— Какую? — спросил Квентин без улыбки.
— Хотя бы двенадцатое июля. Это достаточно скоро.
Видя, что его собираются задержать разными вопросами, Квентин изобразил улыбку.
— Я же сказал, мы спешим. Простите, ребята.
— Всего одну минутку. Вы останетесь в «Ков…
— Оставьте, ребята, мы опаздываем. — Квентин взял Рэчел за локоть и поспешил к кассе.
Пока он платил по счету, к ним направился лысый мужчина. Рэчел загородила ему дорогу:
— Мистер Ролс рад быть вам полезным, сэр, но мы спешим, и он занят мыслями о предстоящей деловой встрече.
— Я просто хочу задать ему пару вопросов. Только на одну минуту.
— Я понимаю, но ему сейчас очень некогда.
— Трой Айкман нашел бы время поговорить с болельщиком.
Ее охватила злость.
— Но не тогда, когда он занят и опаздывает. Простите. Пока.
Они уже вышли из ресторана, а лысый все ворчал, хмуро глядя им вслед. В машине Квентин сказал:
— Так бывает всегда, когда подпишешь одному: другие видят это и тоже начинают приставать с просьбами дать автограф. Невозможно куда-нибудь выйти, чтобы никто не приставал. Нельзя ни поесть, ни сходить в магазин, нельзя ничего сделать, чтобы тебе не помешали, и обязательно какой-нибудь любопытный бродит следом, стараясь услышать, о чем ты говоришь. За мой столик не раз плюхались посторонние и начинали болтать, даже не спросив разрешения. Встречаются грубияны и настоящие нахалы. Некоторые просят кучу автографов, якобы для друзей и родственников. Люди выпрашивали мои вещи на сувениры, особенно футболки и мячи. Некоторые даже крадут их, стоит только отвернуться. С годами известность начинает утомлять, хочется избавиться от всеобщего внимания. Я люблю своих болельщиков, нуждаюсь в их поддержке, но иногда хочется побыть одному.
— Ты прекрасно справился с ситуацией, Квентин: был вежлив и терпелив, даже когда один оказался нахалом.
— Иногда трудно соблюдать приличия. Стоит ответить на один пустяковый вопрос, и люди думают, что вправе расспрашивать тебя обо всем. Как будто мы бесчувственные. — Запуская мотор, он спросил: — А что это за СРС, о котором я читал и слышал?
Рэчел поняла, что он хочет оставить болезненную тему, чтобы не показаться нытиком.
— Строительство на реке Саванна, за рекой в Южной Каролине, недалеко отсюда. Оно относится к Департаменту энергетики, это предприятие, связанное с радиоактивными веществами. Многие работающие там живут в Огасте и в округе Колумбия. Завод большой, без специального разрешения туда не попасть. В войну там делали бомбы, теперь вырабатывают плутоний и перерабатывают использованные топливные стержни. Можем подъехать туда, но и только: внутрь нас не пустят.
Прежде чем выехать со стоянки, он предложил:
—
— Эту просьбу легко исполнить, — ответила Рэчел, и они направились к мосту.
За остаток дня они объездили Северную Огасту, Бельведер, Гранитвилл, Айкен, Бат, Клируротер, Бич-Айленд. Квентин задавал множество вопросов, как и в Джорджии, на некоторые Рэчел могла ответить, на другие нет.
— Через реку от твоей гостиницы есть гостевой центр на шоссе И-20, где ты можешь взять брошюры о Южной Каролине. Или еще раз съезди в Северную Огасту и обратись в городской центр. Мои обязанности по приему гостей не включали тот район, поэтому я не очень хорошо его знаю.
— Ты все прекрасно знаешь — я просто хотел немного ознакомиться с окрестностями. (Ведь оттуда в Огасту прибывают гости и работающие. Следующая задача — разведать, смогу ли я получить достаточно денег. Мне нужно кое с кем познакомиться, может быть, ты поможешь мне и в этом, но позже, потому что, когда я соберу нужные сведения, у меня не будет предлога, чтобы задержаться здесь.) Как насчет обеда? Где мы поедим? Есть тут тихое и спокойное место?
— У Майкла вполне подходящее: это на Вашингтон-роуд, почти около И-20. Но уже шесть, на самой нашей загруженной дороге мы попадем в час пик. — Рэчел сообразила, что ресторан находится на пути, по которому едут домой ее соседи, друзья и знакомые. Возможно, кто-то из них окажется там и увидит ее с ним, ну и что из этого? Они же не на любовном свидании, а просто вместе обедают. Но что подумают другие? (Не волнуйся и не дури, Рэчел, наслаждайся вечером и обществом симпатичного тебе мужчины.)
Квентин повел машину к ресторану, глядя по сторонам и продолжая малозначащую беседу. Заметив ее рассеянность, он решил, что ее беспокоят сплетни, потому что она не до конца верит тому, что он сохранит их тайну. Наверное, она удивляется, что он не упоминает об их прошлой связи, и опасается услышать о ней в самый неподходящий момент. Он вернется к этому, но позже, когда они проведут вместе побольше времени и Рэчел успокоится.
Их усадили за столик в дальнем конце уютного зала, они заказали красного вина и принялись изучать меню.
Рэчел оглядела зал: лишь несколько человек обедали здесь так рано, и никто не сидел слишком близко. Квентин сел спиной к залу, чтобы на него не обращали внимания. Пока они говорили о школьной встрече, о людях, которые там были, о городе, о текущих событиях, у Рэчел вновь возникло впечатление, что за его интересом что-то кроется. Но что?
Сделав заказ, Квентин спросил:
— А ты работаешь вне дома, делаешь карьеру?
Рэчел поставила стакан на стол.
— Много лет я была просто женой и матерью, а также выполняла общественные обязанности. После смерти Дэниела я сосредоточилась на воспитании дочерей, домашнем хозяйстве и благотворительности. — Это было не совсем правдой, но она пока не могла рассказать ему о своей писательской работе — не могла решиться, после той отрицательной реакции, которую это сообщение встретило в ее среде. — Мои дочери выросли и уехали, и мне надо заняться чем-то еще. Сейчас я участвую в нескольких крупных проектах по искусству в клубе и церкви. Как только они закончатся, у меня появится свободное время. Я ведь не закончила колледж и никогда не стремилась делать карьеру в какой-то определенной области. А ты? Собираешься продолжать играть в футбол? Ты думал, чем займешься, когда уйдешь из спорта? (Пора сосредоточиться на тебе, надо на некоторое время оставить меня в покое.)