Всего лишь человек
Шрифт:
Но желание Беллы для меня – закон.
Карлайл
Мы с Эсме без устали общались с опытными невропатологами и психиатрами, пытаясь найти ответ на вопрос о том, что мешает Белле быть счастливой. И если нескольким симптомам можно было найти объяснение, то всем сразу – увы, нет. Самое странное – что обследования ничего не показывают. Абсолютно ничего. Белла как будто совершенно здоровый человек. На первых томограммах после аварии было видно небольшое сотрясение мозга, но динамика выздоровления была абсолютно обычной.
Другая странность – это
Но что удивляло меня больше всего – так это отношение Беллы к происходящему. Она как будто не понимала, насколько все это серьезно. Я видел, что она бывает раздражена и подавлена, но не было никакой причины думать, что это из-за нерадужных перспектив. Ей было неприятно терпеть боль – и это ее раздражало. У нее были вспышки ярости и даже агрессии, но направлены они были на тех, кто ее окружал в тот момент, а не на собственную болезнь и злую судьбу.
Мне казалось, что именно в последнем кроется ответ на вопрос. Возможно, Белла знает, что с ней происходит, но по какой-то причине нам не говорит. Мы уже выяснили, что это не наркотики, но тогда что? Оставался еще вариант – симуляция, но… но мне почему-то не верилось в это. Джаспер подтвердил, что ее эмоции натуральные. Мы все знали, что ему тяжело находиться рядом с душевнобольными, он не мог регулировать их настроение. Но Беллу он чувствовал хорошо, и иногда даже мог немного успокоить, но не всегда ему это удавалось.
Еще один странный момент во всей истории – поведение Элис. Это меня удивляло и возмущало одновременно – ведь они были подругами! Но Элис была спокойна и весела, как обычно, и твердила, что это, скорее всего, обычная болезнь, которая сама пройдет. Ее видения о будущем никак не изменились, и это странно. Значит ли это, что от нас ничего не зависит, и мы ничего не можем сделать?
Я, конечно, понимаю, что после некоторых событий Элис стала осторожнее относиться к своему дару, но она была убедительна в своих словах. Она не могла сказать, что это за болезнь. Элис не видела, каким образом Белла излечится от нее. Она упрямо твердила, что Беллу нужно оставить в покое на некоторое время или же обратить – тогда ей станет лучше.
Не то, чтобы я не доверял Элис, просто… мой личный опыт был против последнего решения. Нельзя обращать таких больных. Нам оставалось только ждать, пока что-нибудь прояснится.
На вечеринке по поводу выпускного Белла была в приподнятом настроении, что весьма удивило меня. Она явно была слаба, и нервное напряжение было таким же сильным, но хорошее настроение помогало ей держать себя в руках.
Они с Эдвардом сидели поодаль от всех, обнявшись и тихонько о чем-то переговариваясь. С одной стороны, я был рад, что у них все наладилось, с другой стороны… это была не та судьба, которой я желал своему Эдварду.
Заметив мой пристальный взгляд, он поднялся, шепнул что-то Белле, и приблизился.
— Белла сегодня в хорошем настроении, — заметил я, делая вид, что отпиваю коктейль.
Эдвард помрачнел и посмотрел на меня виновато.
— Она рада, что сегодня последний день и больше не придется терпеть. Завтра утром мы уезжаем «в колледж на Аляску».
Я удивился, потому что этот вопрос казался закрытым еще несколько дней назад, а потом испугался. Я не знал, чего еще можно ожидать от влюбленного Эдварда.
— Зачем? Ты же не собираешься…
— Не собираюсь, — злобно огрызнулся Эдвард. – Но я так и не сказал ей. Она все еще верит в наше обещание.
Я кивнул понимающе. Я не хотел сыпать ему соль на рану, не хотел упрекать. Я и сам боялся увидеть реакцию Беллы. Ведь мы ей пообещали, а она поверила.
— Вы можете не уезжать, — сказал я. — Пусть Чарли и остальные думают, что вы на Аляске, а сами будете здесь, в нашем доме. Здесь Беллу никто не обнаружит. И здесь все-таки теплее. Она ведь любит тепло.
Эдвард кивнул с благодарностью. Я знал, что мы нужны ему, так же как и он нам. Мы ведь семья. Да и Белла уже давно стала членом семьи. Даже Розали переживает за нее, хотя тщательно это скрывает. Но я знаю ее слишком давно, чтобы не понять.
— Мы поговорим со всеми позже, думаю, они согласятся, — сказал я.
Эдвард кивнул и вернулся к Белле.
Элис единственная из нас сохраняла бодрое расположение духа. Да еще Эсме – но только потому, что верила Элис. Они обе говорили, что все будет хорошо. Чуть позже, но хорошо.
Я хотел бы верить, но их групповое помешательство на меня не распространилось. Я ждал развития событий, чтобы получить новую информацию и вновь отправиться на поиски. Я не мог этого так оставить. На первый взгляд трудно было определить, ухудшается ли состояние Беллы. Изо дня в день повторялась та же картина – перепады настроения, приступы неконтролируемой агрессии или апатии, боль, слезы и снова злость. Но если сравнивать силу приступов сегодня и неделю назад… есть основания полагать, что дальше будет хуже.
Семья, конечно, согласилась на присутствие Беллы. Даже Розали оказалась достаточно милосердной, но я подозревал, что она делает это ради нас, а не ради Беллы.
Я видел, что Джасперу тяжело, хотя он утверждал, что эмоции Беллы отличаются от эмоций обычных душевнобольных. Когда начинались приступы, они с Элис уходили в лес.
В тот день намечалась гроза, и мы, как обычно, собирались поиграть. Все пребывали в приподнятом расположении духа, даже Белла, хотя я видел, что она встревожена. Уже несколько дней не было обострений, и, хотя она не жаловалась, я видел, что она чувствует себя плохо. Она храбрилась и старалась не подавать вида, но даже без термометра я заметил, что температура ее тела понизилась. Пока что не критично, но если так будет продолжаться…