Всего один поцелуй
Шрифт:
– Я никогда не устаю любоваться тобой, Айрин… Тем, как восторженно сияют твои глаза, когда ты разглядываешь пейзажи, мимо которых мы проезжаем… Тем, как ты нервно закусываешь губу, стоит тебе увидеть дома бедняков у обочины… Тем, как улыбаешься, едва карета проезжает мимо детей… Но я покривил бы душой, если бы скрыл, что очень боюсь потерять тебя. Мне кажется, что стоит отвернуться… и ты, как призрачное видение, оставишь меня… Ты ангел, Айри, и мне всё еще трудно поверить, что этот прекрасный сияющий ангел меня любит…
В его голосе, в его словах, в его взгляде словно сиял огонь любви и бесконечной нежности, и она, как свеча, плавилась, сгорала, как лист пергамента, растворялась в нём, в сиянии любящих глаз.
– Если я ангел, – едва дыша, ответила Айрин, – ты божество. Ты мой тёмный бог… восхитительный и совершенный…
– Ты меня уже именовала Проклятым богом, – дьявольская ухмылочка на прекрасном лице Рионара действительно придавала определённое сходство, – но сейчас Проклятый бог у ног Солнечной принцессы презренно молит никогда больше не оставлять его и… не лишать казну Такассии денежных средств!
Он увернулся от брошенной смеющейся девушкой подушки, затем, схватив её за руку, буквально сдёрнув на себя, усадил на колени, обнимая обеими руками.
– Ты даже представить не можешь, что я испытал, когда отец сообщил мне, где ты… Я, не переодеваясь после изнуряющего путешествия, на сменных лошадях помчался за тобой. Мы спали лишь несколько часов в сутки, но, поверь, я спал бы меньше, если бы не стоны этих… охранников.
Айрин удивлённо посмотрела на него:
– Но… чего ты опасался?
Несколько минут он молчал, терзая её ушко губами и дразня языком, затем с тяжёлым вздохом прошептал:
– Я боялся, что они сломают мою Солнечную принцессу! Боялся, что тебя принудят… Заставят забыть о собственных идеалах, и… снова и снова проклинал свою несдержанность! Тебе семнадцать, моя радость, но я иногда забываю об этом, потому что порой ты ведёшь себя как мудрая женщина… а порой – как капризный ребёнок!
– Но, Рио, я не ребёнок!
– Это и пугает, – со снисходительной усмешкой прервал её негодование Тёмный король. – Будь ты ребёнком, я бы опасался меньше. Но ты не ребёнок, Айри, ты прекрасная, восхитительная, пленительная и чертовски соблазнительная девушка… Ты сама не осознаёшь, КАК на тебя смотрят, и никогда не осознавала…
– Ты об этом позаботился! – хмуро напомнила девушка.
Рионар и тут нашёл что ответить:
– Я заботился о твоих интересах – время, которое ты могла бы потратить на свидания, ушло на изучение заданного материала.
– О-о-о, какой ты заботливый! – Айрин удобнее устроилась на его коленях, вытянув ноги на сиденье, затем лукаво, из-под полуопущенных ресниц, совсем как это делала Миэн, с усмешкой спросила: – Я правда красивая?
Задохнувшись от восторга, почти не дыша, Тёмный король взирал на кокетливое чудо в его руках, и если он и до этого с трудом сдерживался, то после подобного с глухим стоном впился в сладкие губы, прижимая к себе самое невероятное существо в мире – Айрин.
Словно обезумев, Рионар впервые целовал её не нежно и трепетно, а как собственник, вторгаясь в желанный рот, настигая и лаская её испуганный язык, заставляя девушку задыхаться от восторга и острого желания, сводя с ума опытными прикосновениями. Айрин стонала, выгибалась, изнывая от странного, ещё не до конца осознаваемого желания, сводя его с ума своей чувствительностью… Руки Тёмного короля ласкали её шею, пробегали по спине, словно проверяя ткань на прочность, ласкали ножки, едва удерживаясь, чтобы не сорвать тонкие чулки.
– Айрин. – Глухо застонав, он оторвался от неё, запрокинув голову назад, прислонился к стенке кареты, пытаясь унять бешеное биение сердца. – Айри… не делай так больше…
Приподнявшись, она обняла Рионара, начала нежно и в то же время абсолютно бездумно водить пальчиком по его шее, обводя ямочку у основания и стараясь понять, что же такое она испытывает.
– И так тоже не делай… – хрипло попросил Тёмный король, её рука спустилась чуть ниже, а пальчики теперь едва касались груди, – и так тоже не надо… очень прошу!
– Почему? – В глазах Солнечной принцессы плясали бесенята.
– Потому что… один безнадёжный идиот пообещал, что у нас всё будет только в первую брачную ночь! – прорычал Рионар, аккуратно, но уверенно пересаживая её на противоположное сиденье.
– И тебя только это останавливает? – продолжала беззастенчиво измываться Айрин.
– Нет. – Мгновенно вернув невозмутимое выражение, он тем не менее позволил себе традиционную ухмылочку, которая могла бы вызвать зависть у любой акулы. – Но если я самым коварным образом тебя соблазню, удовольствие, я имею в виду моральное удовольствие, получу только я. А ты, стоит мне перестать тебя целовать, начнёшь размышлять на тему «Как я тебя использовал»… Затем твоя гордость возопит нечто невообразимое… Твоя гордость на это способна! А после ты снова возненавидишь меня или ещё что-либо сообразишь в попытках мне что-то доказать! – Поймав полный праведного гнева синий взгляд, Рионар устало вздохнул и добавил: – Я очень люблю тебя и хочу, чтобы после ночи любви ты думала только о том, как сильно ты меня любишь, а не о том, что я обесчестил тебя до свадьбы.
– Ты рассуждаешь, как исса Агарида, – притворно презрительно заметила Айрин, – а девушки мечтают о страсти…
– Хочешь страсти?! – Рионар сделал вид, что готов наброситься на неё, с кровожадно-маниакальной ухмылкой проследил, как девушка бледнеет, но всё же фарс продолжил, едва бросив быстрый взгляд в окно кареты.
Схватив упирающуюся Айрин за руку, он без труда выволок её из остановившейся по его приказу кареты и, подхватив на руки, понёс в сторону обрыва над морем. Перестав вырываться, девушка с любопытством оглядывалась, пока он не донёс её до самого края и не опустил на ноги.
– Как красиво… – прошептала Айрин.
Казалось, что они стоят на краю мира, а под ногами в нескольких десятках метров разбиваются о скалы и пенятся морские волны, безжалостно гонимые к берегу сильным ветром. Глядя на любимую, которая, на его взгляд, и была здесь самой прекрасной, Рионар тихо прошептал:
– Потанцуешь со мной… над пропастью?..
Взглянув в его затуманенные от страсти глаза, Айрин лишь кивнула и с затаённым трепетом ощутила, как он сплетает их пальцы, как его рука обхватывает талию. Его шаг – и она бесстрашно отступает, чувствуя, как туфелька едва не соскальзывает с края пропасти, он отступает, и она с едва скрываемым облегчением делает шаг навстречу, и он кружит её у самого края… у самого края пропасти. Страх? Его не испытывали оба! Лишь наслаждение, острое, почти болезненное наслаждение от этой смертельной игры, и сердца Тёмного короля и Солнечной принцессы в этот удивительный миг стучали в унисон, словно следуя древней мелодии…