Всеволод Сергеевич Семенцов и российская индология
Шрифт:
В то же время в других местах АГ мы встречаем выражения совсем иного отношения к действию (karman), вплоть до его отрицания и призывов к полному воздержанию от него (samnyasa). Нижеследующие два примера взяты из беседы Кашьяпы с «совершенным (siddha)» в самом начале первой, предположительно наиболее ранней части АГ:
Кто привержен «узкому пути» [321] , хранит молчание и избавился от мыслей, Шаг за шагом отрешается от всего прежнего, тот (поистине) становится «бездействующим» [букв.: «непредпринимающим»]321
Здесь, по-видимому, в смысле следования непосильным для многих правилам строгой аскезы.
322
yah syad ekayane linas tusnim kimcid acintayan/
purvam purvam parityajya sa nirarambhako bhavet//
(Mbh 14, 19.1).
323
Ашваттха — с древнейших времен и поныне одно из самых священных деревьев Индии, пипал (санскр. pippala), Ficus religiosa, вид смоковницы. Ашваттха имеет своеобразное строение (которое, возможно, и явилось поводом к представлению о ней как о дереве, соединяющем миры): корни ее как бы переходят в ветви, а ветви — в корни.
324
akarma cavikanksas ca pasyan jagad asasvatam /
asvatthasadrsam nityam janmasamsaramohitam // 8
vairagyabuddhih satatam tapadosavyapeksakah /
atmabandhavinirmoksam sa karoty acirad iva // 9
Я предпочитаю чтение ряда рукописей asvatthasadrsam чтению Критического издания asvasthamavasam, которое можно рассматривать как lectiofacilior.
Не случайно во втором примере возникает образ «перевернутой ашваттхи», знакомый нам по «Гите» («корнями вверх, ветвями вниз») как образ «древа мира», «древа брахмана», который адепту предписывается срубить «крепким мечом непривязанности» (БхГ 15.1–3). В другой главе АГ (Мбх 14. 47.12–14) образ «древа брахмана» описывается столь же детально, как и в «Гите», в терминах санкхьи, а завершается описание призывом к адепту срубить его «превосходнейшим мечом знания». И в АГ, и в одной их позднейших, по-видимому, глав Гиты образ этого «древа мира», подлежащего в сознании адепта уничтожению, является выразительной формулировкой характерного для обособившейся гностической санкхьи принципа мироотрицания. И в цитированном выше отрывке Мбх 14. 19.8–9 этот образ идеально вписывается в общий контекст аскетического асоциального мировоззрения, предусматривающего, в частности, отказ от всякой деятельности.
Иногда такого рода пассажи в АГ производят впечатление полемически направленных именно против учения карма-йоги, каким его проповедовал Кришна в «Гите»:
Из людей (лишь) самые скудоумные восхваляют (деяние), люди же просветленные и великие духом деяние не восхваляют. Вследствие деяния рождается живое существо, в тело заключенное; его природа состоит из шестнадцати частей. А мудрость порождает пурушу, непостижимого вкусителя амриты. Вот почему те, кто проникли взором в запредельное, не привержены действиям; Ведь известно, что пуруша из мудрости образован, а не из действий.Дискуссия о том, что предпочтительнее, действие или отказ от действий, составляет главную тему второй из «бесед» АГ — диалога некоего брахмана, всецело приверженного гносису (jnana), и его жены, порицающей его за то, что, следуя принципу «не-деяния», он перестал исполнять даже необходимые ритуальные действия. Она беспокоится о своей посмертной участи: ведь жена должна следовать за мужем в тот мир, который он завоюет деяниями благочестия. Что же уготовано ей, чей супруг все время сидит в медитации, ничего не делая, пренебрегая своими обязанностями жреца (Мбх 14. 20.1–4)? В ответе брахмана содержится явный выпад против тех, кто надеется посредством действий достичь благой цели. Имеются в виду, скорее всего, карма-йогины.
Люди, лишенные мудрости, посредством деяния лишь увеличивают свое заблуждение. Ведь известно, что для воплощенных в этом мире невозможно достичь бездеятельности / бескармности (naiskarmya).Как и в БхГ, слово naiskarmya здесь имеет двойное значение: 1) «отсутствие действия как такового» и 2) «отсутствие кармических следствий». Далее брахман так развивает свою мысль: поскольку все действия вырабатывают кармические следствия и, будучи направлены на внешние объекты, непременно «повреждаются бесами» (raksobhih), он предпочитает обратиться к созерцанию внутри себя атмана и брахмана (см. [Ашвамедхикапарва 2003: 49]). За этим следует довольно сумбурное изложение некоторых учений санкхьи и несколько иллюстраций в виде легенд, в частности история Аларки — царя, который достиг полного безразличия ко всему, что касалось государственных вопросов и благополучия подданных, вместо этого всецело посвятив себя эзотерическому знанию и йоге (глава 30; [Ашвамедхикапарва 2003: 63–66]). В легенде о другом древнем царе, Амбарише, выведена сходная мораль: всякую тягу к деятельности (и прежде всего к государственной, царской активности) необходимо подавить в себе. Единственное царство, подлежащее завоеванию, — это внутреннее «царство атмана»,
325
moham eva niyacchanti karmana jnanavarjitah /
naiskarmyam na ca loke 'smin maurtam ity upalabhyate
(Mbh 14, 20.7).
В БхГ многие стихи кажутся направленными конкретно против санкхьической проповеди бездействия, например:
Кто, без оглядки на плоды деяния, делает то, что должно делать, Тот (истинный) санньясин и тот — йогин; а не тот, кто не разводит своего (жертвенного) огня и (вообще) не действует.Обвинения, предъявляемые тому, кто, по-видимому, лишь выдает себя за санньясина и йогина — «не разводит (жертвенного) огня», «(вообще) не действует», — вполне могли бы быть адресованы к брахману, от лица которого излагается учение санкхьи в главах 20–34 АГ, хотя в действительности это сказано о ком-то из его духовных предшественников. К тому же брахману могла бы быть обращена и ирония Кришны в другом стихе БхГ:
326
anasritah karmaphalam karyam karma karoti yah /
sa samnyasi ca yogi ca na niragnir na cakriyah //1
Брахман в АГ, как мы видели, утверждает, что достичь naiskarmya, т. е. избежать выработки кармических следствий, в этом мире невозможно, а потому он отвращается от мира, полностью уходя в свое внутреннее «царство атмана». БхГ с этой идеей явно не согласна:
327
karmendriyani samyamya ya aste manasa smaran /
indriyarthan vimudhatma mithyacarah sa ucyate // 6
Во второй половине последней, 18-й главы БхГ, дающей как бы бхактистское резюме учения Кришны, описываются природные обязанности каждой из варн — сословных групп древнеиндийского общества (Мбх 6. 40 [БхГ 18]. 40–44). Если человек не предпринимает действий самочинно, по собственному желанию, но строго исполняет свой варновый долг, при этом ничего для себя не желая и ни к чему не привязываясь, то через эту истинную санньясу он достигает «высшего совершенства найшкармьи» (Мбх 6. 40 [БхГ 18]. 48–49) [329] . Позиция БхГ, таким образом, противоположна утверждению брахмана в АГ о том, что достижение найшкармьи в этом мире невозможно вообще (Мбх 14. 29.7). Согласно БхГ, naiskarmya может быть обретена путем незаинтересованного действия и истинной санньясы, понимаемой не санкхьически — как karmasamnyasa «отказ от действий» (см.: Мбх 6. 27 [БхГ 5]. 2), но в специфическом для «Гиты» смысле — как karmaphalasamnyasa «отречение от плодов действий», «сложение» их на Бога (см.: БхГ 3.30; 5.12; 12.6; 18.57). Отметим, что достижение «высшего совершенства найшкармьи» в описании БхГ далеко не равнозначно освобождению, оно знаменует только отправную точку в восхождении йогина к состоянию брахмана (Мбх 6. 40 [БхГ 18]. 50–53). Затем путем «высшего бхакти» йогин восходит далее к Богу и вступает в его «вечную, нетленную обитель» (Мбх 6. 40 [БхГ 18]. 55–56).
328
na karmanam anarambhan naiskarmyam puruso 'snute /
na ca samnyasanad eva siddhim samadhigacchati // 4
329
sahajam karma kaunteya sadosam api na tyajet /
sarvarambha hi dosena dhumenagnir ivavrtah // 48
asaktabuddhih sarvatra jitatma vigatasprhah /
naiskarmyasiddhim paramam samnyasenadhigacchati // 49
В «Гите» есть только одно место, где как будто проповедуются идеал нивритти и полное воздержание от действий, — стихи 23–25 в Мбх 6. 36 [БхГ 14]: йогину предписано здесь сидеть в медитации, храня полное безразличие к окружающему, не двигаясь (23: nengate) и воздерживаясь от любых начинаний (25: sarvarambhaparityagi). Но это можно понять и иначе, в том смысле, что йогин не должен предпринимать что-либо по собственному почину (исполняя при этом обязательные действия) и поддаваться воздействию «броуновского движения» гун (23: gunair… navicalyate). Даже и в том случае, если здесь действительно автор имел в виду принцип свертывания внешней активности и ухода в себя (nivrtti), нам не следует забывать, что данный отрывок принадлежит к главе 14 БхГ из ее третьей «шестерки» глав, которая представляет в большей своей части (и несомненно — в главе 14) обособившуюся, гностическую санкхью и содержит немало идей, состоящих в явном противоречии с центральной концепцией БхГ.