Встречи с амурским тигром
Шрифт:
Я всегда с обостренным интересом выслушивал и читал сообщения об отстрелах тигров и частенько сомневался в заключениях «спецов» о том, что гибли эти звери «зазря» от рук браконьеров или просто перетрусивших охотничков. Но вот только никак нельзя было объяснить одно жуткое происшествие: в Приморье хищник задавил бульдозериста прямо у его машины и за ночь съел его наполовину. Вскоре людоеда застрелили: он был в силе и без каких-либо ранений. Потом объявился такой же на Самарге, а через год — на Колумбе…
Однажды в конце ноября привезли мне для срочного оперирования охотника прямо «с тропы». Состояние его было тяжелым: глубоко прокушены плечо, голень и бедро, сломана кость предплечья, когтями разорвана шея под затылком, множественные
А история того происшествия такова. Шел охотник самых крепких лет по домашнему путику, оборудованному на колонков да зайцев вдоль старой лесовозной дороги неподалеку от таежного поселка. Была та ловчая тропа проложена петлей всего на десяток километров, пройти по ней по охотничьим делам удавалось за три-четыре часа. Следовал пушник без ружья, довольствуясь хорошим ножом. И так шел да шел он, сосредоточившись на капканах да свежих следах зверьков. И услышал приближающийся к дороге треск по чаще тяжело прыгающего крупного зверя. Подумал было охотник, что кабана кто-то гонит, и остановился в любопытстве, сожалея, что оставил ружье дома.
Но на дорогу в пятнадцати метрах от него выпрыгнул тигр! Вымахнул и застыл, оглядываясь. А увидев человека, заревел, забил лапами по утрамбованному снегу, захлестал по себе хвостом… Насмерть испугавшийся мужик проворно полез на ближний дуб, но зверь решительно подскочил к нему, успел схватить за валенок, прокусил его вместе с ногой, стащил, подмял под себя и стал рвать, издавая утробный рык.
Достойно уважения, что несчастный в эти страшнейшие мгновения не потерял себя. Более того, он выхватил нож и ударил им врага и раз, и другой, и еще… И тот его оставил, отскочив на дорогу. Вгорячах охотник поднялся и побежал в сторону села, до которого оставалось уже недалеко. Однако тигр его догнал, снова повалил и опять стал рвать. Оставил жертву лишь когда та перестала шевелиться: несчастному только и осталось делать, что притвориться мертвым.
А не расстался он с жизнью по очень счастливой случайности: в эти трагические минуты по дороге из села стал подъезжать трактор за сушиной на дрова.
Подобных историй к тому времени я знал уже достаточно много, но в большинстве их пострадавшие утаивали главное: они сами спровоцировали нападение зверя, не любящего фамильярного с собой обращения, а тем более преследования и стрельбы. И я однажды спросил моего поправлявшегося пациента: «Скажи честно, ты был в тот день без ружья? Если так, то почему? Ведь есть же оно у тебя наверняка!» И получил ответ: «Есть, конечно… Зря не взял… Было бы со мной — застрелил бы, не считаясь с запретами и наказаниями… Поразвели…» Помолчав, я спросил еще: «Не заметил ли в звере каких-то ненормальностей? Может, дряхлый, увечный, раненый или просто больной?» Мой собеседник не дал мне досказать вопрос и слабо махнул рукой: «Нормальный… Токо тощой… Совсем еще молодой… Зубы белые, как сахар… На ноги очень резвый… Еще не уразумел, однако, что человека надо обходить стороной…» Я уже знал, что этот пострадавший от ран излечится гораздо быстрее, чем от психического срыва и потрясения. И будет он мстить тиграм всякий раз, когда представится возможность. При выписке он в этом откровенно признался, шевеля желваками и скрипнув зубами.
Потом мне в краевом охотуправлении рассказали о деле, связанном с тем несчастливцем. Выезжала комиссия на место происшествия, охотоведы с егерями два дня ходили по следам нападавшего тигра и пострадавшего мужика. Охотник был, как удалось установить, действительно без ружья. Молодой, лишь недавно оставленный матерью и долго голодавший тигр, услышав кого-то, видимо, по неопытности принял его за кабана и бросился на грубое азартное сближение вместо того, чтобы подкрасться незаметно и неслышно,
Было ясно, что раненый тигр теперь для человека определенно опасен, и охотуправление решило его «изъять». Был он молод и худ, и оказались на его плечах глубокие ножевые раны… Знать, охотник говорил правду, и только правду. И не лукавил он, не бахвалился, когда признался, что будь у него в те минуты ружье, застрелил бы агрессора.
Но в том, что всякого встреченного на таежной тропе тигра надо считать «вооруженным и очень опасным», я уверовался после событий, которые останутся в памяти такими, словно вчера случились, живи я хоть тысячу лет.
В ноябре это было. В тайге на Матае. Снег выпал накануне, но холода еще не подступили. Мир был огромный и чистый, высокое небо сияло голубизной, и дышалось мне, и думалось светло и радостно… Время шло к вечеру, но я неспешно расставлял капканы по своей тропе, благо до заброшенной лесовозной дороги было метров триста, а по ней добраться до зимовья можно было и потемну.
Наклонился я к очередному «шалашику», капкан в него осторожненько определил, сухим листом и хвоей маскирую… Мирно, благостно, радостно на душе, как нередко бывает в тайге, когда уже не жарко, но еще и не холодно… Когда вырвешься сюда из суматошного смрадного города, а впереди лишь только начавшийся отпуск.
И вдруг этот благостный покой сначала потревожили, но вскоре стали кромсать треск валежника под тяжелыми лапами и глухое буханье прыжков крупного зверя. Я мгновенно вскинулся и… Ну как бы поточнее выразиться… Обомлел?.. Испугался?.. Ошалел?.. И да, и нет. Однако мое здоровое тренированное сердце застучало учащенно, а вроде бы крепкие нервы натянулись в струну… Впрочем, было отчего: по редколесному склону сопки мчался большущий тигр. Метрах в восьмидесяти. Он прыгал, высоко подняв направленную в мою сторону голову. Прыгал сначала не напрямик ко мне, а по сужающейся дуге спирали, стараясь разглядеть источник беспокойства. А когда увидел меня, поднявшегося и застывшего, резко повернул в мою сторону… Через какой-нибудь десяток секунд он вкопанно остановился метрах в тридцати и стал зло стегать себя хвостом, выдавливая из нутра отрывистый приглушенный рык.
С полминуты мы разглядывали друг друга. Я хорошо видел, что тигр был настроен агрессивно, и понял, что приятного от этой неожиданной встречи один на один посреди тайги ожидать нет оснований. Заложил в правый ствол патрон с крупной картечью, в левый — с жаканом… Сдвинул наперед нож на ремне… И стал прорабатывать разные варианты развития событий в последующие мгновения…
«Скажу тебе, то были напряженнейшие секунды… — от волнения мой собеседник встал и заходил по кабинету, что с ним случалось очень редко. Но взял себя в руки и продолжил уже сидя. — Я видел голову и грудь тигра как бы в упор. Видел его полуопущенную, в гневе вздрагивающую черногубую челюсть и розовый язык, протиснутый между белыми стилетами клыков… И жесткий разлет усов… И ярко вымазанный кровью подбородок тоже разглядел…
Мелькнула мысль: он пировал у свежей добычи и обозлился нарушением его сытого покоя. Подумал, что благоразумнее всего отступить «задним ходом». Но стоило мне сделать три шага и ненароком сломать ногой сухую ветку, как тигр прыгнул ко мне два раза и застыл вместе со мною… Теперь я видел еще и злющее выражение его глаз… И понял, что жизнь свою надо защищать.
Конечно, будь в моих руках самозарядный карабин или, на худой конец, обыкновенная винтовка, я бы пальнул над головой нападающей стороны, но в распоряжении моем имелась всего пара патронов в стволах, и знал я твердо, что за полторы-две секунды, необходимые тигру для того, чтобы достигнуть меня, перезарядить двустволку не успею.