Встречи во мраке (Сборник)
Шрифт:
Верд пробормотал что-то неразборчиво.
— Что вы сейчас сказали?
—- Фантастично.
— Я вижу, что вы мне не верите.
— У меня во всем мире нет врагов.
— Никто не может с уверенностью утверждать это. Вы можете даже не знать, что у вас есть враги.
— И каков же мотив этого? Шантаж?
— Я назвал бы это местью, но это не совсем так. Если один человек непреднамеренно причинит другому зло, тот может, потеряв рассудок, жаждать мести. Такое, пожалуй, лучше назвать мстительностью сумасшедшего.
— Кто он? — с насмешкой
— Вы его пока не знаете.— Камерон помедлил: — Пока не знаем.
— Вы знаете его мотив. Вы знаете, что он душевнобольной. Вы знаете точную дату, когда он совершает преступления, и время его действия —двадцать четыре часа. Однако вы не знаете, кто он. Я назвал бы это хорошей работой полиции. Почему же вы начинаете дело не с того конца?
— Иногда мы не имеем другой возможности. К счастью, не часто. Но именно в данном случае...
Он помедлил, ожидая, что Верд станет возражать. Но Верд молчал. В углах его рта застыла ироническая улыбка.
— Вы должны нам помочь,— настаивал Камерон.
— Я чувствую себя немного старым для такого ребячества.
— Вы должны сообщить мне точные данные о Мартине йенсен.
— Например?
— Ну, мы не знаем, где она живет,
Лицо Верда омрачилось.
— Чтобы вы смогли к ней прийти, задавать неприятные вопросы и разволновать ее? Рассказывайте мне жуткие истории, сколько хотите, но, пожалуйста, оставьте ее в покое.
— Это невозможно,— терпеливо возразил Камерон.— Она ведь, в конце концов, находится в центре внимания, она является, так сказать, мишенью. Речь идет не столько о вас, мистер Верд, сколько о Мартине Йенсен.
Он стал подыскивать слова:
— Мы должны провести работу так тактично, как это только возможно. Нам, полицейским работникам, приходится сталкиваться со многими обстоятельствами в жизни людей. Мы проявляем нужное понимание. Мы знаем, что в жизни мужчины возникают случайные связи, которые он не хочет порвать. Мы ни в коем случае не скомпрометируем вас, мистер Верд...
Верд выпрямился в кресле, видимо почувствовав себя оскорбленным. Он стал чрезвычайно серьезным и напряженным.
— Вы не понимаете этого. Вы ничего не понимаете. Вы полагаете, будто я за спиной жены затеял какую-то грязную интрижку.— Он с презрением откашлялся.— Даже и полицейскому работнику многое не понять.
— Все же мы стремимся спасти жизнь особе, которая вам близка,— возразил Камерон.
Наконец Верд медленно кивнул, как бы почувствовав, что его возражения несостоятельны.
— Возможно, вы правы,— задумчиво проговорил он.— Однако я до сих пор ни с кем не говорил об этом.
— Будет достаточно, если вы обрисуете нам хотя бы общую картину,— успокоил его Камерон и весь напрягся, опасаясь, как бы Верд в последний момент не передумал.
Наконец Верд начал говорить, словно переживая заново события своей жизни.
— Я давно знаком с Мартиной, я знал ее еще до того, как познакомился со своей женой. Это была моя первая любовь, и она осталась моей единственной любовью.
Он
— Я не люблю Луизу. Это был брак по расчету, если можно так сказать. До этого я знал одну только Мартину. Но мы слишком долго ждали. Мы были так уверены, что поженимся, и из-за простого легкомыслия откладывали год за годом свадьбу. А потом вдруг стало поздно. Между нами возникло некое препятствие, и она не захотела выйти за меня замуж. Я ждал несколько лет, но она не изменяла своего решения. Проходили годы, и мы оба оставались одинокими. Потом она попросила меня жениться на ком-нибудь. Она не хотела, чтобы я и далее оставался одиноким. И поскольку я исполнял каждое ее желание, то исполнил и это. Я женился на Луизе.
— Знала?..
— Она знала, что существует некая Мартина, но даже не подозревала, какую роль играет в моей жизни эта Мартина.
Он замолчал, поиграл с карандашом и сунул его в карман.
Оба мужчины задумчиво уставились перед собой, не желая глядеть друг на друга.
— Ну вот, я вам все рассказал,— вздохнул Верд.— И сам себе показался смешным.
— К чему эти слова,— успокоил его Камерон.— Ведь в конце концов речь идет о жизни и смерти.
Он вынул из кармана блокнот.
— Если теперь вы сообщите мне необходимые данные — где она живет...
— Нет,— отказался Верд.— Этого я не сделаю. Я не хочу, чтобы она была посвящена в это дело.
— Но мы должны попытаться помочь ей. Мы должны принять особые меры предосторожности...
— Вы не смогли достаточно убедительно представить мне это дело. Вы не знаете, кто он, не знаете, где он находится и как он выглядит. Это действительно самая странная история, какую я когда-либо слышал. До тридцать первого мая и после этой даты она будет в полной безопасности. А тридцать первого мая — критический день, когда ей должен быть нанесен удар. Это скорее похоже на прогноз погоды, нежели чем...
Что-то показалось ему смешным. Он не удержался, откинул голову и непринужденно засмеялся.
Камерон не пытался его остановить.
— Я вижу, что вас сразу не убедишь,—сказал он, встал и повернулся к двери.
— Ну, ничего не поделаешь. Все же мы имеем еще немного времени.
На следующий день он снова пришел.
При его появлении Верд ухмыльнулся:
— Вы намерены снова начать комедию?
Камерон вынул из кармана вырезку из газеты и протянул ее Верду. Это была фотография, сделанная в морге.
Верд посмотрел на нее, все еще ухмыляясь.
— Он вам уже знаком, не правда ли? — Камерон по-, казал пальцем на одного из мужчин.
Верд кивнул.
— Его дочь была убита.
Верд спокойно посмотрел ему в глаза.
— Это я знаю. Когда-то я случайно слышал об этом. Но какое мне до этого дело? У меня нет дочери. Мар-, тина уже не подросток и не ввяжется в какую-либо историю с умалишенным.
Камерон показал ему другое фото.
— И его вы тоже знаете, не так ли? — настойчиво спросил он.