Встретимся в Эмпиреях
Шрифт:
— Всем оставаться на местах! Кто побежит — получит пулю в затылок! — неистово горланит Демон, не теряющий надежды восстановить контроль над порядком событий.
Внял ли кто его угрозам? Увы…
Уже в следующий момент один из отчаянных потворщиков неразберихе накидывается со спины на меня, заваливает на пол и посыпает сверху увесистыми тумаками. Успеваю заметить, что Демон видит, в каком я несладком положении. Но в ту же секунду Нарожалло находит силы скинуть с себя Демона и пытается улизнуть. Забыв про меня, Демон его догоняет, лупя на ходу руками и ногами — имей мой товарищ пятую конечность, клянусь, лупил бы и ей. Слива тем временем — единственный, кто прикрывает нас, перестреливаясь со спутавшим все карты роковым «десятым номером», обосновавшимся в сортире.
В очередной раз сильно бьюсь лицом об пол. Лицо затекает, а дурацкий леденец проваливается глубоко в глотку и лишает дыхания. Покрывшись испариной, чудом выхаркиваю его — веселенького цвета, клубничный, крошится теперь под локтем, и рука очень некстати липнет к полу. Внутри меня происходит нечто схожее с туго натягиваемой тетивой лука - вот-вот вырвется стрела скопившегося и готового смести все на своем пути буйства. Трясясь от ярости, перекатываюсь с живота на спину — за это время успеваю получить еще несколько болезненных ударов. На секунду передо мной возникает красная, будто бы крапленая, физиономия напавшего. По годам он годился мне в отцы - подобно остальным, на кого в этот злополучный день мы решили нагнать страха, поистине не ведая что творим. Как стройна, как безукоризненна всегда теория — и как неприглядны плоды ее претворения в жизнь!.. Наотмашь бью напавшего пистолетом в челюсть. Краснолицый, закатив глаза и обмякнув, теряет сознание.
— Я подстрелил его! — эхом по всему помещению разносится вдруг Сливин радостный вопль…
Что-то неестественное и жуткое слышится мне в этой радости. Поднимаю взгляд. В ту же секунду раздается очередной выстрел, и Сливу, крутанув волчком, расстилает по полу.
— Слива-а-а!!
Со всех ног мчусь к нему, не забывая при этом как можно ниже пригибаться к полу. Стрельба продолжается, и я даже сквозь маску чувствую потоки горячего воздуха, прогоняемые пулями, то слева, то справа проносящимися у моих висков. На бегу успеваю заметить недвижимое тело «десятого», распластавшееся поперек прохода в злосчастный сортир. Вот в кого попал Слива, прежде чем сам стал жертвой точного выстрела… Оружие есть и у других! Кто-то наверняка успел укрыться! Без всякого зазрения совести они отстреляют нас как глупых кроликов!.. Сердце колотится так бешено, точно вот-вот выпрыгнет из груди.
— Слива! — добегаю и падаю перед ним на колени.
Жилетка с рубахой сырые от крови. У парня пробита грудь. Из моей же — не тронутой пулей груди — рвался беззвучный вопль отчаяния. Боже…
— Я сейчас поднимусь, Гоголь. Надо уходить…
Вздрагиваю, словно со мной заговорил покойник. Возникает отвращение к себе, что похоронил Сливу преждевременно. Тут же даю себе мысленную клятву: сделаю все, чтобы вытащить его отсюда… в этом сотворенном нашими собственными руками горниле ада его не оставлю!
— Конечно, Слива, конечно. Ты точно сможешь встать? Идти, опираясь на меня, сможешь, брат?
— Идти?.. Я побегу, Гоголь! Мне… страшно. Разве ты не понимаешь?.. Кхы-кхы (кашляет)… — пытается сорвать с себя маску, но я не позволяю.
Поднимаю голову и ищу взглядом Демона. Обзору немного мешает бильярдный стол, за которым мы со Сливой хоть как-то укрыты от пуль.
— Демон! Демо-о-он! Э-э-эй!
Разволновавшись, напропалую звал своих друзей по именам. Заметил ли сам тогда? И было ли это так важно?..
Демон уже в другом конце залы. Обосновавшись за опрокинутым на пол несгораемым шкафом, отстреливается с двух рук (второй пистолет — трофейный). Я потрясен: все это время с железным упорством он не отпускал Нарожалло от себя ни на шаг, и даже теперь тот вновь подмят под его коленом.
— Я узнал тебя, змееныш, на! Узна-ал! — хрипит Нарожалло в порыве неконтролируемой ярости. Ярости, которая в определенный момент способна пересилить любой страх, даже за собственную жизнь.
Демон, восседающий сверху, резко подскакивает и с силой плюхается на Нарожалло — ух! — как только кишки красно-белыми червяками не выползают на паркет из бывшего куратора, не представляю. Нарожалло сдавленно стонет, но не роняет больше ни слова, чего Демон, собственно, и добивался. Неистово продолжают грохотать выстрелы — теперь по нам, а в основном по Демону, палят из двух других комнат.
— Демон!! — рыкаю я в который раз.
Демон с головой прячется за шкафом и обращает взор в нашу сторону.
— Слива! — кричу я, показывая ему жестами на лежащего возле меня Сливу.
Взгляд Демона стекленеет. Сам никак не реагирует.
— Мы будем отходить! Прикрывай нас! Потом прикроем тебя! Слышишь?! Понимаешь, что я говорю, а?!
Кивает, и то — еле уловимо.
— Ты готов, брат? — склонившись над Сливой, заглядываю ему в глаза.
— Готов.
Подаю знак Демону, и тот начинает палить без остановки.
— Пойдем!
Слива опирается на мое плечо, поднимается с моей помощью на ноги, и мы, действительно, не идем, а бежим! Слива - молодец.
Выбравшись из потайной залы, оставляю Сливу у барной стойки и вынимаю из его податливой ладони пистолет.
— Жди, брат. Заберем Демона, и все будет хорошо… обойдется как-нибудь…
Возвращаюсь к двери.
— Демо-о-он!
Оборачивается. В глазах — смятение. То на меня посмотрит, то Нарожалло, скребущегося под собой, сверлит взглядом.
— Бросай его! Уходим! — с надрывом кричу я, подспудно догадываясь о мучащей в эти мгновения Демона дилемме. — Сейчас же! Либо останешься там вместе с ним!
Времени для этого ужасного выбора я ему оставлять не хочу. И так ох чего натворили… Уже в следующую секунду открываю огонь прикрытия из обоих пистолетов, своего и Сливиного.
Демону медлить нельзя. Патронов в обрез — понимать должен и сам. Не знаю, через какие терния приходится ему пройти, принимая решение — но вот вскакивает и, пригнувшись, бежит к выходу.
— Можешь не торопиться, пес! Все равно теперь у тебя и твоих дружков одна дорога, на! — опрометчиво бросает в спину Демону воспрянувший куратор. — Дорога в…
…И грянул выстрел…
Беспомощное ругательство сорвалось с моих губ, как только я осознал смысл произошедшего.
Нарожалло так и не успел донести до нас, в какие же запределы уготована нам дорога. Пистолет в недрогнувшей руке Демона, в полуобороте застывшего на полпути ко мне, дулом указывал на то, что лишь долю секунды назад было Нарожалло. У раскинувшего руки и ноги тела практически — так уж восприняли картину мои болезненно утомленные глаза — не осталось головы… По стенке несгораемого шкафа стекал вызывающий незнакомое мне доселе отвращение красный кисель.