Вторжение
Шрифт:
Они глупы и грубы, примитивны настолько, что не умеют или не хотят, это одно и тоже, даже умно солгать!
Свойственную им примитивность они называли варварством, затем рыцарством, в новые времена джентльменством. Из-за пустяков лезли они в амбицию и убивали друг друга на дуэлях. Из-за нарушения слова, пустых принципов аборигены кончали жизнь самоубийством… И пусть они продолжают делать это почаще!
В этом их несчастье и наше преимущество. Говорите и поступайте так, как этого не допускает их мораль, их понятие чести, их нравственные устои. Делайте то, что кажется им невозможным, невероятным. Аборигены не поверят в то, что вы способны на слова и поступки, на которые сами они не способны.
Говорите и поступайте уверенно, напористо, агрессивно, обескураживающе и ошеломляюще. Прибегайте к шоковым приемам! Больше шума и словесной мишуры, больше непонятного и наукообразного. Создавайте теории, гипотезы, направления, школы, методы, авангардистские литературы и искусство.
Чем экстравагантнее, тем лучше!
Пусть не смущает вас, что никому это не нужно, что об открытиях ваших завтра забудут. Придет новый день, придут новые идеи. В этом выражается могущество нашего духа, в этом наше превосходство. Пусть русские и другие варвары ломают головы в поисках рациональных зерен в псевдонаучных идеях, пусть ищут и находят там то, чего нет. Завтра мы дадим новую пищу их примитивным, прямолинейным мозгам.
Не важно что вы говорите, важно как вы говорите… Ваша самоуверенность будет воспринята как убежденность, амбиция как возвышенность ума, манера поучать и поправлять — как превосходство. Закручивайте варварам мозги, расстраивайте им нервную систему!
И всегда подавляйте волю тех, кто вам возражает. Очерняйте выскочек и разоблачающих вас крикунов, осмеивайте сомневающихся, натравливайте толпу на скептиков. В беседах, диспутах, дискуссиях используйте риторические приемы на грани приличия. Спрашивайте фамилию, место работы, должность того, кто сомневается и возражает. Это, как правило, шокирует и запугивает аборигенов, они замолкают и стараются исчезнуть.
Ежели некий умник попытается разоблачить вас, поверните дело так, чтобы остальные не стали его слушать и осудили, ибо разоблачая вас, он уличает их в глупости, а такого толпа не прощает никому. Неугодных вам аборигенов объявляйте психически больными, прячьте их в больницах, опираясь на верных нам врачей, лечите их до полного уничтожения! Еще раз запомните: цель оправдывает средства.
Создавайте варварам массу мелких, раздражающих неудобств, которые ими осознаются не сразу, кладите собственные предметы на их вещи, наступайте им на ноги, наваливайтесь на них, дышите им в лицо, разговаривайте вызывающе громко. Пусть они постоянно ощущают ваш локоть. Аборигены долго подобного выдержать не в состоянии. Избегая скандала, они уходят, освобождая тем самым для нас место… Особым шиком они считают хлопнуть дверью и уйти. Прекрасно! Постоянно предоставляйте им такую возможность…
Помните: вежливая наглость вот наш девиз и стиль поведения!
Сообщайте друг другу обо всем, что может представлять нам вред или пользу. Осведомленность — вот святая святых! Деньги, кадры и информация — вот три кита, на которых покоится наше благополучие!
Покупайте продажных русских и иных аборигенов, продвигайте их, но всегда держите в повиновении. Их устами и делами вредите государству, разваливайте его всячески, натравливайте варваров иных национальностей на русских, ибо именно они становой хребет Системы. Постоянно проводите мысль, вбивайте их в мозги остальных, будто именно русские виноваты в репрессиях тридцать седьмого года, переселении народов, застое, издержках перестройки.
Вешайте на русских мыслимых и немыслимых собак!
Вербуйте послушных вам, жадных до наживы, ограниченных тупиц, бездельников, краснобаев и безответственных болтунов! Продвигайте их на высшие посты в органы законодательной, исполнительной и правоохранительной власти… На каждом направлении должен находиться наш человек из числа аборигенов. Развращайте их накопительством, подогревайте низменные страсти, но постоянно следите за ними, дабы в любой момент лишить их возможности выйти из повиновения.
Тот, кто служит нам, обречен на вечное рабство.
LIII. «ЭТИ РЕБЯТА — ЧИСТОЙ ВОДЫ ОМОН!»
«Чем умнее человек, — прочитал Станислав Гагарин в «Мыслях» Блеза Паскаля, — тем больше своеобычности находит он во всяком, с кем общается. Для человека заурядного все люди на одно лицо…»
— Как это верно, — вслух произнес писатель и прочитал афоризм повернувшейся к нему Вере, она только что возвратилась из лечебного корпуса.
— У тебя другой недостаток, — улыбнулась жена. — В каждом вновь встреченном ты видишь прежде всего надежного человека. А затем разочаровываешься…
— Увы, ты права, — согласился Станислав Гагарин. — А как иначе? Не могу же я, впервые протягивая кому-либо руку, мыслить в уме: ага, вот он, еще один подонок и предатель!
Вера Васильевна рассмеялась.
— И ты здесь прав… Ищи диалектическое равновесие между первым и вторым подходами к бытию.
— Сим и занимаюсь, — проворчал сочинитель. — И за последний год кое-чему обучился. Стал осторожнее в оценках.
«Так ли это? — подумал он, склоняясь к журнальному столику, за которым набрасывал предварительные записи к новой работе, которую заказал ему товарищ Сталин. — Появилась ли у меня кадровая прозорливость? Как будто бы помудрел, но, увы, случаются и проколы».
Он поднял к глазам исписанный листок и увидел квартиру майора Ячменева, его молодую жену Елену Сергеевну, она расчесывала перед зеркалом длинные светлые волосы.
— Мне всегда нравились блондинки, — усмехнулся наблюдающий со стороны писатель, посторонился, дал войти командиру батальона. Тот остановился в дверях спальни, влюбленными, но грустными глазами посмотрел на жену. Майор Ячменев медленно расстегнул парадный мундир, повесил на стул.
На погонах по одной-единственной звездочке…
— Так ждала, когда тебе добавят третью звезду, — вздохнув, не поворачиваясь от зеркала, заговорила Елена, а у тебя вообще отобрали и вторую.
— Быть майоршей тоже неплохо, — усмехнулся Ячменев. — А что?! Звучит…
Елена продолжала говорить, но Александр Иванович не слушал уже голоса супруги.
…Ячменев увидел себя на берегу экзотической южной страны. Пальмы, хижины негров, оттуда с истошными криками, плачем, бежали женщины с детьми, ковыляли старики, кругом валялись трупы. Дорога была забита машинами, горели бронетранспортеры и боевая машина десанта. Морские пехотинцы в камуфлированной одежде, среди них находился и Александр Иванович, пытались навести порядок.