Вторжение
Шрифт:
…Командир батальона с измазанным копотью и маскировочной краской лицом стоял в холле роскошной виллы перед, мягко говоря, смуглым человеком в смокинге.
— Вы нарушили инструкцию, подполковник! — надменно проговорил Ячменеву этот человек.
— Но я спас людей, — упрямо ответил шатающийся от усталости командир батальона. — Могли погибнуть старики, женщины и дети… Мирные, беззащитные люди! Ваши, между прочим, соотечественники, генерал.
— Вы плохой политик, — усмехнулся человек в смокинге.
— Может быть… Я — русский солдат, генерал, а это прежде всего защитник. Если гибнут люди, мой долг спасти их. Русские солдаты не знают другой политики.
— Тогда отправляйтесь назад, в Россию! — срываясь, закричал генерал. — Ангелы и святые здесь мне не нужны!
«Нечто похожее со мной уже было, — подумал командир батальона. — Здесь же, в Африке, в Гане, когда работал капитаном-экспертом и ловил рыбу для черного буржуя Окрона. Постой, но ведь я никогда не служил на рыболовном флоте! И не был в Гане… В Анголе — да, на Кубе, в Йемене, Сирии, Египте и в других местах бывать доводилось. В Гане — нет. Или это происходило с другим человеком? Но почему живет во мне его память?!
Снова проявилась одинокая звезда на погоне. В сознание майора прорвался голос Елены Сергеевны:
— Каюты на «Великой Руси» просторные, Саша?
Майор вздрогнул, очнулся.
— На двоих места хватит, — улыбнулся он.
Автобус двигался к Ялте, и перед каждым из морских пехотинцев мелькали картины воспоминаний или представления о будущих встречах с родными и близкими. Вот Андрей Павлов читает стихи в клубе части. Жена майора Елена восторженно смотрит на него из зрительного зала. Андрей подписывает ей единственную книжку собственных стихов. Елена приглашает его на белый вальс. Они кружатся по залу, а майор смотрит на них задумчивым взглядом.
Наверное, пора привести характеристику майора Ячменева. Матросы любовно, искренне, хотя комбат довольно строг и требователен, называют его Батей. Умный человек, толковый офицер, достаточно эрудированный в различных областях знаний, любимец солдат и подчиненных офицеров, но вечно конфликтующий с вышестоящим начальством, потому и военная карьера его не задалась.
Но майор относится к этому обстоятельству спокойно, философски, любит военное искусство, в этом Александр Иванович Ячменев — настоящий профессионал.
По гороскопу командир батальона, как и наш сочинитель, тоже Водолей. И это многое объясняет в его неадекватном поведении.
Тем временем, автобус из Севастополя прибыл в Ялту. Ребята попытались устроиться в гостиницу, везде их встречала традиционная табличка «Мест нет», и тогда Андрей предложил разбить лагерь на горном склоне.
Здесь последовали сцены случайных встреч и стычек с представителями той банды, которая задумала захватить лайнер и уйти на нем за границу. К этому бандитов вынуждает то обстоятельство, что сыщики из управления по борьбе с организованной преступностью сидят у них на хвосте. Кроме того, преступникам необходимо отправить за границу золото, драгоценности, контейнер с наркотиками и тех дельцов теневой, а точнее сказать — криминальной экономики, которым уголовники-мафиози Головко организовали групповой побег из места заключения.
«Дать эти сцены в подробном изложении? — засомневался Станислав Гагарин. — Можно, конечно… Чтобы действие романа «Вторжение» стало позабористее. Но, по-моему, приключений в нем хватает… Как бы читатель не присытился ими, не перестал воспринимать острые моменты сюжета надлежаще. Впрочем, крутых эпизодов впереди в избытке. Что-что, а это я вам, соотечественники, обещаю твердо».
И снова набережная Ялты.
— Уж очень она полюбилась мне, — усмехнулся писатель.
Неторопливо шли по ней четверо морских пехотинцев. Андрей Павлов, Олег Вилкс, Федор Иванов и Иван Гончаренко. Алеша Камай остался на горном склоне, готовил на костре ужин для ребят.
За парнями наблюдали со стороны Шкипер и один из террористов по кличке Вырви Глаз — мрачного вида детина, лицо его украшал глубокий шрам, пересекающий левую бровь.
— Не эти? — спросил Шкипер.
Вырви Глаз пожал плечами.
— Вроде бы они… Таких я уже видел. Чистой воды ОМОН, командир! Век свободы не видать!
— Если это так, — усмехнулся Шкипер, — то тебя, Вырви Глаз, они отправят на тот свет без предварительной отсидки.
— И что делать?
— Скажи кентам, чтоб присмотрели. Узнай, где эти бакланы ночуют, устрой проверку. Только без шухера! Не наследи… Нам паника сейчас без надобности, Вырви Глаз. Завтра уходим навсегда.
LIV. СХВАТКА В НОЧНОМ ЛЕСУ
В Севастополе теплоход «Великая Русь» стоял у причала. Майор Ячменев с Еленой Сергеевной пребывали среди пассажиров внизу, затем поднялись на борт лайнера.
Пассажир с висячими бакенбардами и в матерчатой шляпе с мягкими полями, расцветкой в горошек, в зеркальных светофильтрах обратился к майору, который смотрел на Севастополь, затягиваясь порой из прямой, капитанской трубки.
— Вам не кажется, претенциозным название этого теплохода? — спросила шляпа в горошек.
Ячменев недоуменно смотрит на него.
— «Великая Русь»! Хо-хо… Это же типичное проявление славянофильства и шовинизма! Прямо-таки общество «Память»… Тогда нужна и «Великая Якутия», «Великая Литва»… Так мы и «Великую Чукотку», теплоход «Великий Нагорный Карабах» на флоте заведем!
Комбат смерил пристальным взглядом пассажира.
— А почему бы и нет, — жестко проговорил он. — Именно это и заложено в наших планах. А пока же пусть будет «Великая Русь». С этого мы и начнем. Есть возражения?
— В принципе, я, конечно… Теоретически, то есть… Не возражаю, разумеется, и в то же время…
Горошек запутался и в растерянности умолк.
— Ну, спасибо, — усмехнулся майор. — Не возражаете, значит? Уважили… Разрешили сохранить «Великую Русь». Спасибо!
Сунул погасшую трубку в карман и отошел от пассажира в шляпе с обвисшими полями.
«Пригласить на роль сего персонажа Михаила Козакова, — подумал Станислав Гагарин. — Именно этого бывшего красавчика вижу я в горошковой шляпе…»