Вторжение
Шрифт:
Самолет вот уже второй час мчался над Россией, приближаясь к Георгиевскому кресту на славной его груди — Крымскому полуострову. Вылетали они из Внуково рано, с Власихи выезжали в пять утра, и Бут даже напросился переночевать в квартире Гагариных, чтобы не дергаться, мол, с перехватом на перекрестке в Лесной городок, где располагалась его дача.
Писатель, гостеприимно разместивший неожиданного гостя, так и не понял, кто же на самом деле ночевал у него — Бут или Сталин. Последний, во всяком случае вечером и утром, себя в сотруднике «Отечества» никак не обнаруживал, и только перед выходом на летное поле, находясь в накопителе — до чего же похабное словечко из аэрофлотского жаргона! — Станислав Гагарин почувствовал вдруг, что рядом с ним находится вождь.
Веру же Васильевну уверенность в том, что летит она в компании с Бутом, никогда не покидала. Она осталась довольна отдельным, через пять рядов, пребыванием спутника, радовалась присутствию мужа, направляясь в солнечный пока еще Севастополь. Холодная, дождливая погода почти всего августа и начала сентября москвичам порядком надоела.
«Как она там?» — обеспокоенно подумал о жене. Сочинитель приподнялся в кресле, выглядывая Веру Васильевну.
— Сядьте! — резким вдруг голосом приказал ему Сталин. — Отвернитесь от меня!
Писатель повиновался.
«Начинается! — с тревогой за супругу подумал он. — Не хватало напугать ее новым захватом самолета…»
— Захвата не будет, — проникли в сознание слова вождя. — Я ведь вам обещал, понимаешь… Не хочу, чтобы он вас прежде времени увидел. Теперь посмотрите налево!
Станислав Гагарин глянул в указанном направлении. С их рядом кресел поравнялся и прошел в корму человек лет пятидесяти, одетый в ловко сидящий на нем костюм стального, с переливом цвета. Над воротом пиджака виднелся косоворотного типа стоячок вышитой крестиком украинской рубашки.
— Поднимитесь и пройдите за ним следом, — не разжимая губ, мысленно велел писателю вождь. — Он идет курить… Стрельните у него сигарету, обменяйтесь парой-тремя общих фраз. Потом вернитесь к Вере Васильевне. В Крыму вам придется встретиться с ним…
— Кто он? — спросил Станислав Гагарин.
— Сидор Артемьевич Головко. Для сообщников — Семен Аркадьевич. Кличка — Старик. Глава союзной мафии. Уголовный президент, понимаешь…
XXXIX. НА КОРАБЛЕ ПРИШЕЛЬЦЕВ
— Прыгайте! — приказал Иосиф Виссарионович. — Прыгайте, не бойтесь… Нас ждут!
Писатель растерянно глянул с борта ракетного катера вниз, перевел взгляд на бешеный бурун, он вырвался из-под форштевня корабля, мчавшегося к мысу Тарханкут, со скоростью сорок узлов, и снова недоуменно уставился на вождя.
— Нас ждут, — нетерпеливо повторил тот и показал на зеленовато-серую воду Черного моря. — Зодчие Мира… Там!
Станислав Гагарин не сомневался в истинности сталинских слов. За время общения с Иосифом Виссарионовичем он имел возможность убедиться в его могуществе и полной надежности. И вовсе не мчавшаяся внизу с огромной скоростью вода останавливала писателя. Вспомнилось второе искушение Иисуса Христа, когда Сатана предложил Сыну Божьему прыгнуть в пропасть… Сочинитель подумал о том переполохе, который неизбежно поднимется, едва обнаружат его отсутствие на боевом корабле, идущем на всех парах в открытом море.
«Как минимум тревога «Человек за бортом!», радиограммы на берег, в бригаду, в штаб флота, — подумал он. — Да и Вера… Что вообразит, бедная, если вдруг исчезну отсюда?!»
— Посмотрите на правый борт! — крикнул Сталин, встречный ветер относил слова.
Сочинитель поворотился.
Прикрываясь передней надстройкой у противоположного борта, обращенного к крымскому берегу, стояли и рассматривали его по очереди в бинокль Николай Свитенко, мореходский кореш писателя, капитан дальнего плавания, которого разыскали они в Севастополе, Владимир Бут, Вера Гагарина, и сам он, ее муж, оживленно жестикулирующий, протягивающий руку к побережью, удивительно похожему на берег штата Джорджия у порта Брансуик, где на острове Сент-Саймон разместил он в романе «Пожнешь бурю» ракетную базу стратегической авиации США.
«Ну и дела! — восхищенно подумал Станислав Гагарин. — Все-то он предусмотрел… А где же я настоящий? Эдак можно навсегда подсунуть моему Верунчику монстра, а меня, значит, того…»
Ему вспомнилось, как целый год не могла Вера привыкнуть к мысли, что ее муж так окончательно и бесповоротно завязал с Жидким Дьяволом. Жена никак не могла поверить привалившему для нее счастью и все допытывалась: не забрали ли инопланетяне прежнего Станислава Гагарина на какую-либо «тарелку», а ей взамен подсунули принципиального монстра, изготовленного на нейтронной основе в далеком созвездии Волопаса.
Тогда он шутливо подыгрывал Вере Васильевне, соглашаясь с доводами в пользу собственного космического происхождения, а теперь, когда воочию убедился, зримо увидел, как выглядит его двойник-монстр, сооруженный, разумеется, вождем, укололо сочинителя нечто, похожее на ревность.
— Не беспокойтесь! — мысленно передал ему Иосиф Виссарионович. — Двойник побалагурит лишь несколько минут… А сейчас… Время уходить… Прыгайте!
И Станислав Гагарин, не колеблясь уже ни мгновенья, шагнул под корпус контейнера крылатой ракеты, туда, где на палубе не было леерного ограждения. Он хотел было зажмуриться, потом укорил себя за проявленную слабость, слегка согнул ноги в коленях и, сильно столкнувшись, прыгнул вперед.
…Приземлились они в Симферополе в начале десятого.
Писатель с полчаса искал машину по номеру, который Бут разгильдяйски записал неверно, а когда встречавший их флотский офицер передал по радио, что ждет Станислава Семеновича Гагарина, прибывшего из Москвы, у справочного бюро, оказалось, что стояли они все трое как раз у приехавшего за ними автомобиля.
Домчались до славного Севастополя без приключений, наслаждались солнцем и фруктами, купленными на аэропортовском базаре, в самом городе помаялись часа три-четыре, пока моряки, их хозяева, выясняли отношения с властями, вдруг отказавшими москвичам в заказанных заранее номерах. С грехом пополам втиснули их в гарнизонный флотский отель, Сталину-Буту достали даже полулюкс с коврами, но все равно Отец народов, когда не было рядом Веры Васильевны, сквозь зубы матерился, видя такое непочтение к черноморцам со стороны захвативших в городе позиции демократов.
— Кто Севастополь строил? — риторически спрашивал вождь. — Флот! Кто защищал его в прошлом и нынешнем столетиях? Флот! Кто дает работу всему без исключения севастопольскому люду? Флот… Так какого же, мать и мать иху туда и сюда, эти волосаны из горсовета вонючие хвосты на флот поднимают?
Сочинитель, оставшийся у вождя в номере выкурить сигарету, в качестве Бута Сталин перешел на сей вид курева, спросил, улыбаясь:
— Откуда вы слово волосан знаете? Это же флотское выражение…