Вторжение
Шрифт:
Встав, Рэндалл подошёл к длинному столу и сел на его угол. Похоже, что в моменты, когда приходилось принимать решение, ему было необходимо двигаться, пусть и бесцельно, словно мозг отказывался функционировать в состоянии неподвижности.
— Трое против двух за штурм. — Он было задумался, а потом повернулся к Осборну. — Когда мисс Джонс появится в моём кабинете, Хал?
— В любую минуту, — сказал Осборн. — Её чартерный рейс должен приземлиться в десять. Сейчас десять ноль семь.
Рэндалл поразмыслил.
— Первым делом я хотел бы переговорить
— При всём уважении, мистер Президент, должен не согласиться с вами, — сказал Хильдебранд. — Дальнейшие оттяжки значительно увеличивают степень риска.
Он по-прежнему стоял, вцепившись в спинку кресла и смотрел только на Рэндалла, не обращая внимания на остальных. Как ни странно, в этот момент смолкли и телепринтеры, словно не желая мешать диалогу между Президентом и генералом.
— Основания для импичмента, Уолтер? — чуть заметно улыбнулся Рэндалл.
— Нет, сэр, — ответил тот. — Вы главнокомандующий. И вы знаете, что я исполню любые ваши приказы. Но со всей настойчивостью, которую я могу себе позволить, хотел бы повторить, что оттяжка — это не самое умное решение.
— Я понимаю вашу точку зрения. — Рэндалл повернулся к морскому пехотинцу за пишущей машинкой. — Отметьте в отчёте точку зрения генерала, сержант. — На сухом стволе беспрекословной военной дисциплины внезапно пышно расцвёл цветок разногласий. Наделит ли история генерала своим лаврами? — Через час мы подведём итоги, — сказал Рэндалл. — Я попытаюсь к одиннадцати вернуться.
Президент закрыл за собой дверь. В сопровождении агента Секретной Службы он на лифте добрался до первого этажа и стремительно прошёл по коридору в свой залитый утренним солнцем Овальный кабинет.
Ему пришлось подождать лишь несколько минут, и тут же было объявлено о появлении мисс Джонс. Она вошла в высокие французские двери, ибо её доставили к задней стороне дома, чтобы ей не пришлось миновать холл, где ждали журналисты. Рэндалл встретил гостью на середине комнаты, устланной зелёным ковром с вытканной президентской печатью. Перед ним предстала напряжённая женщина в простом чёрном платье и золотыми серёжками в виде ятаганов. Сквозь проём высоких дверей, за которыми открывался вид на колоннаду и розовые посадки за ней, Рэндалл увидел лимузин Белого Дома, который доставил её, скорее всего, тайным образом, из ангара для специальных рейсов Национального аэропорта.
— Мне не нравится, что меня тут лапали, — сказала Джинни, когда они обменялись приветствиями. Она возмущённо уставилась на него чёрными глазами.
— Лапали? — смутился Рэндалл.
— Эти агенты обыскали меня, — пожаловалась она. — Даже в Белом Доме с нами обращаются как с грязью.
— Мне ужасно неудобно, мисс Джонс. Я должен был предупредить их. Но сомневаюсь, чтобы из этого получился бы какой-нибудь толк. Секретная Служба действует по своим собственным правилам, ну, а сегодня…
— Они обыскивали меня и рылись в моей сумочке потому, что я чёрная, — ровным голосом сказала она.
— Нет, мисс Джонс. Честное слово. Цвет кожи тут абсолютно не при чём.
— То есть, они обыскали бы и белую женщину, пригласи вы её сюда? Не могу поверить.
Рэндалл понял, что ему предстоит нелёгкий час. Он понимал, что гостья права. Кроме того, он знал, что никто из агентов Секретной Службы сегодня не подпустит члена Ч. Ф. и на десять метров к Президенту, предварительно тщательно не обыскав его. Но по возмущённому выражению лица мисс Джонс он видел, что никакие объяснения не смогут удовлетворить её.
Он подвёл её к одному из диванов у мраморного камина в дальнем конце кабинета. Джинни положила свою чёрнозолотую сумочку на кофейный столик и устроилась в углу дивана.
— Я понимаю, что вас ругать не стоит, — успокаиваясь, сказала она. — Я тут в первый раз, мистер Президент. До чего приятный кабинет. Он светлый и спокойный. Хотя и скучноватый.
Рэндалл с удовольствием увидел, что её настроение изменилось.
— Да и работа тут скучноватая — в большинстве случаев. — Он расположился на другом диване напротив неё.
— Но сегодня, благодаря вам, мы ею заниматься не будем. Мисс Джонс, мне нет необходимости говорить вам, как я восхищаюсь вашим пением. Мы с миссис Рэндалл ваши искренние поклонники.
— Благодарю вас. — Он отметил, что, ожидая дальнейшего развития событий, она была куда спокойнее, чем большинство тех, кто впервые оказывался в этом кабинете.
— Прошу прощения, что наши взгляды разошлись во вчерашнем телевизионном выступлении, — сказал он. — Но хотел бы лично сказать вам, что не имел представления об истории этих домов, как вы её описали. В каждой теме есть две стороны — как минимум — и вы более чем выразительно изложили свою точку зрения.
— Я изложила правду, — в её голосе прозвучала лёгкая нотка вызова.
— Кроме того, я хотел бы извиниться и по другому поводу, — сказал он. — Это верно, что ФБР проникло в среду «Чёрных Двадцать Первого Февраля». Но это произошло без моего ведома и без моей санкции. — Он вздохнул. — Правительственный аппарат огромен. Даже приказания Президента не всегда выполняются… Вы знали о Делмаре Спрэге?
Она кивнула.
— Теперь я знаю, что он мёртв. Он шпионил в Ч. Ф. — Её тон не оставлял сомнений, что Спрэг вполне заслужил свою смерть.
Рэндалл объяснил роль, которую выпало сыграть Спрэгу, как он нашёл телефонные номера и как на Орчард Стрит в Манхэттене было найдено его безжизненное тело.
— Сплошь и рядом грязные дела. — Он помолчал. — Мисс Джонс, я не хочу рисковать ничьей жизнью в этой… м-м-м, коллизии, если хотите. Вот почему Хал Осборн попросил вас прибыть сюда. Мы глубоко тронуты вашим предложением вместе с Альфредом Николетом помочь нам в случае необходимости, но должен сказать, что сомневаюсь в точности вашего изложения. Правильно ли я понял, — вы опасаетесь, что Даниел Смит может произнести какое-то кодовое слово, которое станет сигналом к революции?