Вторжение
Шрифт:
— К сожалению, — сказал Рэндалл, — Даниел Смит готов к захвату тысяч домов. Смит, как мне сообщили из надёжного источника, собирается кинуть призыв к революции. Так что пришло время, джентльмены, говорить не пушкам 82-й, а искать общий язык и договариваться. Тем не менее, я…
Раздался короткий тревожный сигнал гонга. Майор кинулся к аппаратуре, выкрашенной в кремовый цвет, подсоединённой к большой пишущей машинке. Каретка конвульсивно дёрнулась и на бумаге стремительно возник ряд слов. Майор оторвал лист и протянул его Рэндаллу:
«Перевод сообщения по «горячей линии» из Москвы. Получено 7/10/1646 2
Филиппу Рэндаллу,
Президенту Соединённых Штатов.
Я вместе со всем советским народом приветствую вашу удивительную сдержанность и выражаю сочувствие необходимости решать возникшую дилемму. Примите самые сердечные наилучшие пожелания.
Председатель Совета Министров СССР».
— Господи! — Рэндалл прочёл сообщение вслух и протянул его Эдельштейну. — Что, по-вашему, это может значить?
— Скорее всего, ответ кроется в слове «дилемма», — сказал Эдельштейн. — Таким образом нам дают понять, что на вас свалилась расовая проблема, с которой, как он надеется, вы не справитесь.
— Не будьте столь уверены, — вмешался Ли. — Я думаю, мы должны исходить из того, что русские совершенно искренни, пока они не докажут нам обратного. Они настолько прямолинейны, что всегда видно, когда они притворяются. Мы знаем, что миллионы русских смотрят телевизор и в курсе всех новостей Америки. Может, Зудков чувствует, что они понимают ситуацию, в которой вы оказались. — Обсуждение продолжалось ещё какое-то время, и кремленологи-любители предлагали самые различные объяснения смысла телеграммы из Москвы. Во всяком случае, у Рэндалла несколько повысилось настроение, и он вернулся к более насущным проблемам — надо было связаться с владениями Тигерта и Диттмара и уговорить их ввести в состав управляющих трёх чёрных членов совета директоров. Рэндалл снова, не упоминая о Гамале, обрисовал замысел Смита захватить тысячи домов и рассказал о предложении Джинни Джонс и Альфреда Николета помешать призыву Смита к революции.
— Ага, — сказал Ли, — наконец-то Николет объявился. Отлично. Мне бы хотелось поговорить с ним.
— Прошу прощения, Эд, — сказал Рэндалл, — мисс Джонс не говорила, где он находится, а я её не спрашивал. — Ли несколько смутился. — Мы можем только предполагать, что он где-то в Филадельфии, потому что мисс Джонс звонила именно оттуда и туда за ней был послан самолёт.
Рэндалл объяснил членам комитета, что он собирается делать. Эдельштейн и Ли незамедлительно стали возражать ему, сформировав оппозиционную фракцию.
— Вас обвинят, что вы поддались на шантаж, — сказал Ли.
— И не без оснований, мистер Президент. Вы уступили сейчас, а где гарантия, что через месяц вас снова не загонят в тупик и не предъявят новые требования?
Рэндалл повторил условие, которое он поставил перед Джинни Джонс. В течение года никаких требований со стороны Ч. Ф.
— Вряд ли на него можно полагаться, — сказал Эдельштейн.
— Как бы там ни было, если вы сейчас уступили, это признак слабости. Если Смит поведёт своих юных бойцов в пожар восстания, оно будет разгораться с каждым часом, ибо всем станет известно, что стена дала трещину.
— Совершенно верно, — поддержал его Хильдебранд.
— Мы имеем дело с вооружёнными фанатиками, мистер Президент. Они привыкли добиваться своего только силой, и подавить их может лишь сила, жёсткая и решительная. И мы должны дать им понять, что владеем ею.
— Что получится, — спросил Осборн, — если вы доставите своё послание Тигерту и Диттмару, а они откажутся? Ни одного чёрного в составе совета директоров. Что тогда?
— Пока ещё не думал, Хал, — ответил Рэндалл. — Я заручился поддержкой большинства руководства и в профсоюзе, и в корпорации. При таком исходе, что ж, попробуем использовать другие варианты.
— А сам Ч. Ф.? — задал вопрос Эдельштейн. — Ведь его руководство так и не высказалось в официальном порядке. Предположим, они откажутся освобождать дома на этих условиях?
— Мисс Джонс заверила меня, что они согласятся на них, — сказал Рэндалл. — Послушайте, джентльмены, давайте оценим ситуацию с другой стороны. Ради Бога, почему бы и не быть чёрным в составе совета директоров «Эмпайр»? Они покупают сотни тысяч машин «Эмпайра». А в профсоюзе Тигерта чёрных водителей не меньше, чем чёрных солдат в армии. На это надо было пойти ещё несколько лет назад.
— Но не когда тебя держат на мушке! — возразил Хильдебранд. — Мы даже с русскими на таких условиях не вступали в переговоры.
Беглая усмешка Осборна дала понять, как он относится к точке зрения генерала Хильдебранда, что в шкале вражеских сил Советы всё же стоят выше, чем чёрные Америки.
— Я думаю, мистер Президент, — сказал Осборн, — мы должны получить полную уверенность, что Альфред Николет вместе с мисс Джонс появятся на телеэкранах. Джинни Джонс, при всей её известности как певицы, всё же женщина, и молодые чёрные бунтовщики вряд ли будут смотреть ей в рот. Но они знают Николета и уважают его ум. Мисс Джонс не сможет противостоять Смиту, тут и говорить не о чем. Но вот что касается Смита и Николета, за последним пойдёт столько последователей, что революция не состоится.
Рэндалл кивнул.
— Хорошая мысль, Хал. Я согласен… Будем считать, что с этим ясно. Наш следующий шаг — написать послания Тигерту и Диттмару. Джой, нужна твоя помощь. Сочини что-то такое, дабы Тигерт и Диттмар не могли отказаться.
Они вдвоём уселись бок о бок у края длинного стола. Сержант морской пехоты бесшумно положил перед ними по листу бумаги и две ручки.
— Итак, давай-ка прикинем, — сказал Рэндалл, задумчиво уставившись в потолок.
Рядом с Рэндаллом, кончив говорить по телефону, появился Эд Ли.
— Прошу прощения, мистер Президент, но это может быть важной новостью. Акции на рынке упали всего на пару пунктов. Большие их пакеты пока не поступают в продажу. Мой надёжный источник на Уолл-стрит сказал, что многие управляющие фондами медлят с продажей, опасаясь, что их обвинят в корыстном использовании национального кризиса.
Рэндалл с иронической усмешкой поднял на него глаза.
— Патриотизм на Уолл-стрит? Расскажите это кому-нибудь другому, Эд.
Ли покачал головой.
— Нет, нет. Скорее всего, всё дело в детях. Мне сообщили, что несколько фирм, занимающиеся общественными отношениями, категорически не советуют массового выброса ценностей. Их клиентов могут публично окрестить кровососами, которые пытаются наживаться на страданиях маленьких детей.