Вырай. Триединство
Шрифт:
Бадюля завывал и рыдал, но трудился. Экзорцист жутко его напугал. Несчастный пакостник пытался прицепиться к кому-нибудь из деревенских жителей, когда те ехали из лесу после охоты. Естественно, его почувствовали — татуировки были у всех. А один из дружинников даже смог поймать и притащил к Егору, временно исполняющему обязанности приреченской ведьмы. Уже четвёртый месяц временно исполняющему.
За эти недели он приноровился общаться с нечистью. Да, Егор по-прежнему терпеть не мог жителей потустороннего мира, но, прочитав некоторые записи Марины и продвинувшись с помощью фолианта в понимании собственных способностей довольно далеко, он узнал, что нечисть — это не что-то чужеродное, а прямое продолжение человеческой ипостаси. И пусть баечники и летавицы не помнили ничего о другой форме своего существования, это не отменяло их сродства к людям. А ещё он выяснил, куда деваются «упокоенные». Они действительно обретали покой — растворялись в туманной дымке Вырая, поставив на паузу или и вовсе выключив цепь бесконечных перерождений. Впрочем, как это происходило, почему, зачем, и что из этого норма: новые жизни или забвение, Егор по-прежнему не понимал. Но очень надеялся, что рано или поздно всё выяснится.
— Егор Анатольевич, вредитель всё сделал! — раздался голос с улицы.
Егор отложил книгу, которую читал, вышел в сени, сунул ноги в валенки, набросил на плечи пуховик и потащился на улицу.
Мороз тут же защипал уши, и колдун пожалел, что не надел шапку. Дворовой уже исчез — он, как большинство местных мирных нечистиков, старался не попадаться временному хозяину на глаза. А вот бадюля, почти не видный на фоне снега, худой, горбатый, с длинными, до самых колен, руками, жался к стене дома и поскуливал от страха.
Егор не оказал себе в удовольствии: сжал губы, с шумом втянул воздух. Нечистый взвизгнул и заметался, но колдовские кандалы убежать не дали. Тогда он просто упал на колени и зажмурился.
— Я обещал отпустить. И сделаю это, — ровно сказал экзорцист. — Но запомни — в Приречье появляться не смей. Если ещё хоть раз увижу в этой местности, испугом и парой часов труда не отделаешься.
Он соединил ладони, потёр их друг о друга и резко развёл. В воздухе разлилось резкое «з-з-а-а», бадюля из белоснежного превратился в уныло-серого. Не веря своему счастью, нечистый несколько раз подпрыгнул, убедился, что кандалов больше нет, и со скоростью ветра понёсся к маячившему у северной части забора Туману.
Егор о нём уже забыл. Вернулся в дом, надел трикотажную шапочку, взял необходимые для ритуала компоненты и вышел за калитку.
Улица оказалась убранной на совесть. Не слишком высокие, но аккуратные, как под линейку, сугробы на обочине, дорога — белая, утрамбованная и благодаря снегу очень гладкая. Она выглядела гораздо ровнее, чем летом, когда грунтовку размывали дожди и разбивали колёса. Из-за полной Луны и снега было довольно светло. Егор механически провёл ритуал, дождался появления Вени и, не поздоровавшись, нетерпеливо спросил:
— Ну?
Чёрт выглядел уютно, по-домашнему. Всклокоченная шерсть, голубая фланелевая пижамка в полосочку и толстые вязаные гигантские носки, скрывающие копыта, просто вопили о том, что козлоногий только что сладко спал. Хотя Егор прекрасно знал, что черти не спят никогда.
— Доброй ночи, мосье экзорцист, — обиженно надулся чёрт. — Вы не только неадекват, но и хам. Хоть бы поздоровались.
— Здоров. Ну?
— Баранки гну.
Веня материализовал в защитном круге офисный стул, сменил пижаму на спортивный костюм и «рэперскую» шубу и расслабленно развалился на сиденье.
Носки тоже исчезли.
— Наша красавица жива и на первый взгляд здорова, — перешёл на уже ставшую привычной манеру общения чёрт. — О моём чутком присмотре не догадывается, хрюк. Предложенную помощь игнорирует до сих пор. Всё время болтает с собакой, но я тебе уже это говорил.
— И не раз. По существу есть что-нибудь?
Веня положил ногу на ногу, почесал пятак и задумчиво протянул:
— Да как тебе сказать. То, что ищет, явно не нашла. Почти нигде не задерживается, но ночевать, когда есть возможность, старается на людской территории. Три раза натыкалась в Вырае на элиту, один раз сбежала, один раз отбилась, один раз мирно побеседовала. С этим, как его… Сусаном. Или Сусаноо?
— С кем?! — недоверчиво уточнил экзорцист.
— Ну, с этим, который небо говном измазал, и его за это прогнали, — презрительно сморщился Веня. — Или за другое прогнали, а за это похвалили? Сплетни, знаешь ли, не слишком информативны. В общем, он ветром управляет. На Востоке обитает. Марина Викторовна легко с ним общий язык нашла. Она вообще у нас с вами странненькая девочка.
Егор смолчал, но вдруг ощутил полное родство душ с чёртом. По поводу «странности» он был совершенно согласен.
— Дважды выходила на людей, — продолжал между тем Веня. — В первый раз ей удалось скрыть свою колдовскую сущность, во второй даже скрывать не пришлось — там всё совсем плохо было, с продуктами, с топливом, она помогла чуток.
— А где она сейчас?
— Слушай, неадекват. Я же не слежу за ней круглосуточно! — возмутился чёрт. — У меня своих забот хватает. В последний раз смотрел позавчера, она была в Лейпциге. Там тишь и благодать — упыри вымерли, живые ещё с первого дня отсутствуют, наши пока не заполонили. Так что расслабься.
Егор кивнул и стёр часть круга. Однако чёрт исчезать не спешил. Лишь поднялся, убрал стул, плотнее запахнул на груди шубу и вкрадчиво сказал:
— Не понимаю я тебя, экзорцист. Сидишь тут, как ссыкло, людям амбары заговариваешь. И волнуешься, волнуешься, волнуешься… Меня, нечисть поганую, шпионить заставляешь, а у меня, может, принципы! Может, это моей природе претит! Ты мужик или где? Взял бы да догнал. Найдёшь её легко, у колдунов с этим ваще никаких проблем. Возьмёшь за загривок, да в пещеру… в смысле, на совместные поиски. А потом и в Хранилище. Бабы, они такое обращение уважают. Бабам, им только в кайф, когда за них мужик всё решает. Честное слово.
Первым импульсом было желание послать чёрта по матери, но Егор вдруг решил, что Веня за то, что помогает, достоин хотя бы краткого объяснения.
— Во-первых, Марина ясно дала понять, что ей не нужны спутники. Я не хочу лишиться возможности добраться до Хранилища в случае, если она разозлится.
Веня насмешливо захрюкал.
— А во-вторых, — повысил голос Егор, — она провела какой-то обряд, и я не могу её засечь! Как и другие! Только твоя связь её и вычисляет!
— Какие другие? — ухватился Веня.