Вырай. Триединство
Шрифт:
Собрание закончилось под вечер. Многие вопросы были решены. В конце Вероника Молотова отвела в сторонку Хромушку и, страшно смущаясь, спросила, может ли та убрать шрам с лица.
— Ну, теоретически я знаю, как, — Софья прищурилась, разглядывая рубец. Вероника смутилась ещё больше, покраснела, но подавила желание сбежать и забиться в какой-нибудь тёмный угол. — Правда, если честно, ни разу не использовала заклинание на практике. Вернее, там целый ритуал, поэтапный, на несколько сеансов. Если хотите, можем попробовать. Я с удовольствием помогу.
— Соня, ты идёшь? — Крикнул от двери Игнат.
— Нет, я ещё с Татьяной в больницу. По нашим целительским делам. Через часок буду на хуторе. Так вот, Вероника, как я уже сказала, мы можем попробовать. Только вам надо ко мне, в Родник. Дома и стены помогают, знаете ли, — Хромушка виновато улыбнулась и развела руки. — Караван уходит через три дня, можете сесть к нам на хвост.
— Нет, — вспомнила об ответственности Ника. — Сначала рейд, потом уже пластическая хирургия. — Наверное, по весне уже соберусь. Попрошу Марину Викторовну проводить, надеюсь, она к тому времени вернётся. Или уже следующей зимой.
— Буду рада.
Расшаркивания и взаимные уверения в дружбе прервал стук в окно. Женщины вздрогнули, от дверей вернулись остальные.
За окном на метле висела Марина. Она, видя замешательство находящихся в комнате, ещё раз постучала по стеклу, потом красноречиво покрутила пальцем у виска. Виктор Сычков отмер первым, бросился к окну и открыл его. Марина влетела в зал совещаний, приземлилась и возмущённо заявила:
— Чего тупим, граждане? Там же холодно, особенно на венике! Всем привет.
Друзья и близкие зашумели. Марина уронила метлу, прижала к груди скомканный кулёк из футболки и испуганно сделала шаг назад. «Ты где была» оказался самым деликатным вопросом, а «ты не подумала, что мы волнуемся» — самой мягкой претензией.
— Тихо! — гаркнула в конце концов Дарья Степановна. — Вы не видите, в каком она состоянии?
Приреченцы, житомирцы и жители Родника притихли.
Конечно, ничего особо страшного они не увидели, но для нового витка беспокойства хватило. Ведьма выглядела почти нормально, если не считать ровного слоя копоти на лице и одежде и какого-то шевеления у груди.
— Да, спасибо, Дарья, — тихо сказала Марина. — Честное слово, я всё объясню и всё расскажу. Извините, ребят. Всё будет, позже. А сейчас я хотела бы с Таней и Соней, раз уж она здесь, поговорить. Наедине. И срочно.
Она развернула кулёк из футболки и явила честной компании младенца.
Глава 29
Мы совсем рядом. Я чувствую.
Но не сейчас?
Не сейчас. Прости.
Марина подавила вздох разочарования. Её бытие в последние месяцы превратилось в череду переходов из Яви в Навь и обратно. Потусторонний мир, человеческий, потусторонний… И так по кругу.
Герда, засыпавшая всю машину шерстью во время осенней линьки, выглядела сейчас, как пушистое чёрное облако. Она всегда отличалась густой шубой, но дома даже к зиме не отращивала такое великолепие. Теперь псина могла на снегу спать.
Марине без шерсти приходилось туговато, хотя во внедорожнике исправно работала печка, облегчая ситуацию. Сбегая впопыхах из дома, ведьма совершенно забыла о зимней одежде. Была возможность, и не одна, разжиться курткой и сапогами в каком-нибудь заброшенном магазине, но как-то совершенно незаметно восприятие окружающего мира сузилось до двух векторов: поиска осколка Древа и глобального облегчения существования людей. Первое постепенно приближалось к исполнению, а второе пока просто, без всякой конкретики, терзало душу. Возможно, если бы не постоянные разговоры с собакой, приреченская ведьма и вовсе потеряла себя, как личность.
Но в конце концов, холода достучались до разума и логики, Марина озаботилась собственным комфортом и решила ненадолго задержаться в человеческом мире.
Стандартная процедура поиска жизни и нежизни дала понять, что здесь есть люди, низшая нечисть и какой-то Высший. При этом возле точки выхода, которая оказалась у небольшого фонтана, не было охраны, ограждений или предупреждающих записей. Но мощёная дорога, ведущая с этой небольшой круглой площади, казалась ухоженной. Да и за домами в стиле фахверк[1] вокруг тоже явно ухаживали. Даже уличные фонари горели, но неровно, подрагивая, словно керосиновые. Лишь над крышами в нескольких кварталах отсюда, в той стороне, в которую шла улица, небо чем-то ярко подсвечивалось.
Может, не стоит лезть головой в петлю?
Ты рано или поздно замёрзнешь и не сможешь искать часть меня.
Но тут целая толпа. А если они не любят ведьм или наоборот, любят, но как кулинарный изыск?
«Хозяйка. Пахнет. Дымом. Еда».
Скорее, наоборот, здешние живут в мире и гармонии, как ты всегда и мечтала. Не зря ты чувствуешь в одном месте нечисть и людей. Да и посмотри вокруг — словно конец света не коснулся этого места. Но если приём всё же окажется прохладным… У тебя ведь есть я. Мы справимся с любой угрозой.
Ладно, убедило. Но о том, что я колдунья, пока никому сообщать не будем.
Пользуясь тем, что вокруг никого нет, Марина «конкретизировала» поисковое заклятие. Магия понеслась по кругу, проверяя дома, нависающие над площадью. На всякий случай ведьма открыла пассажирскую дверь и отправила вдогонку Герду. Собачий нос почти никогда не подводил.
Заклятие в каждом доме нащупало нечисть. Что-то вроде славянских домовых, но здешние гораздо высокомернее, хитрее и даже злее. Да и Герда транслировала густую смесь человеческих и потусторонних запахов. Значит, в домах всё-таки жили, просто именно сейчас куда-то подевались, оставив сверхъестественную охрану.
Ведьма по-быстрому укрыла внедорожник покровом забытья, спрятала кисти рук в рукава свитера и пошла вперёд по единственной дороге. Собака пристроилась рядом.
Попетляв по узкой, совершенно пустынной, но тщательно отчищенной от снега улице ведьма услышала хоровое пение. Что-то торжественное было в выводимых руладах, как и в ритмичном низком стуке, который отлично дополнял голоса. По мере приближения к источнику света голоса становились всё громче, а к ощущению торжественности добавилось быстро растущее чувство тревоги.