Вырай
Шрифт:
А роща всё горела. Жар доходил даже сюда, на пригорок, был слышен гул огня и треск сучьев.
Мимо шумно проехали машины МЧС.
— Ну, всё. Разбегаемся, товарищи. Спасатели прибыли, сейчас всё потушат, проведут расследование. Давайте, давайте. По домам. — Председатель замахал руками, и люди не спеша стали расходиться.
Игнатьевич сел за руль «Нивы» и проехал немного вперёд. В огонь лезть он, конечно, не собирался, но поговорить со специалистами было нужно. Чтобы хоть на глазок оценить ущерб и последствия. Для сельсовета, и, конечно же, для себя лично.
Глава 38
— Мазь в этот раз просто отличная! Воняет, правда, шибко, да это не страшно. Только, Тонька, объясни мне, что ты в неё добавлять стала? Раньше колени мазала — на часок легчало, и капец. А в этот раз красота — ноги не болят уже второй день. Хоть на танцы иди.
Макс приоткрыл один глаз. Десять утра. Екатерина Семёновна не заметила, что форточка у квартиранта открыта, иначе не вела бы столь интимные разговоры под окном.
— Ничего не добавляла. Всё строго по рецепту. — Прозвучал басовитый голос Антонины Николаевны. Старуха понизила голос, и продолжила: — Я тебе больше скажу, Катерина, и даже покажу.
Макс услышал звук шуршащей ткани.
— А божачки, Тонька! Это как? Оно ж у тебя лет двадцать росло! А куда делось?
— Заговор прочитала. Раньше пробовала — не работал. А тут Плетнёвы малого принесли, с косоглазием, их врачи напугали, сказали, только оперировать.
— И? И что?
— Сама очумела. Пошептала, руками поводила — всё, как положено. Малой разорался, за голову стал хвататься, Плетнёвы его в охапку и домой. Ещё и хаяли меня. Утром прибежали, полкабана свежины притащили.
— Да ты что! Вылечился?
Максим открыл второй глаз и весь превратился в слух.
Николаевна не ответила. Но, видимо, кивнула, потому что хозяйка дома восторженно ахнула:
— И ты решила на себе попробовать?
— Не только с Плетнёвыми ведь вышло. Всю зиму люди ходили. То гадать, то лечиться — почти все заговоры работали не так, как раньше. То есть, сильно, быстро действовать стали. Не знаю, в чём тут дело.
Макс сел. Интересная информация. А главное, прекрасно вписывается в то, что творится в округе.
Бабульки продолжили удивляться, охать и ахать, но Максим уже слушал вполуха — одевался. Один выходной в неделю — слишком мало, чтобы тратить его на валяние в постели.
Хлопнула калитка. В гости к Семёновне пришёл ещё кто-то.
— Девки! Чавой-то вы тут расселись, как колоды? Не знаете, что ли, ничаво?
Голос показался Максиму немного знакомым. Мужчина сел на кровать и, надевая носки, попытался вспомнить, кто же это.
— Чего орёшь, как полоумная? Квартиранта разбудишь.
— Вы и правда не знаете? Ночью роща сгорела! На берегу!
Бондаренко от неожиданности слишком резко потянул носок, и тот, жалобно хрустнув, порвался на пятке.
— Да ты что? — Удивилась Семёновна. — Поджёг кто, или как?
— Не ведаю. — Нетерпеливо сказала собеседница. — Главное, подчистую сгорела, за полчаса.
— Враки. — Заявила Антонина Николаевна. — Это ж тебе не коробок спичек, Ленка.
— Так я сама видела! Ночью! Всей улицей смотрели, как пылает. И председатель был. Пожарные приезжали, в три машины!
— Да, жалко. Хорошее место было. — Семёновна вздохнула. — Я там к деревьям спиной прислонялась иногда. Радикулит, как рукой снимало.
— Чего вы всё сидите, пойдёмте быстрей, вся деревня, почитай, уже собралась!
— Не ори. Чего мы, пепелище не видели? Зачем ходить?
— А я не сказала? Так нету пепелища, нету! Лес там. За ночь лес вырос, бабоньки, густой, высокий!
Тишина была ответом. Видимо, бабули онемели от удивления. Максим ругнулся про себя, кое-как оделся и выскочил из дома — такое нельзя было пропускать.
Потому что леса не вырастают за несколько часов.
***
— М-да. — Почесал затылок почти трезвый Лупатый. — Интересное дело.
Люди одобрительно зашумели. Красносельцы столпились у околицы. Недалеко, на берегу, шумел густой лес, на первый взгляд обычный, типичный для этих мест.
В таком количестве сельчане собирались лишь на свадьбы, похороны и проводы в армию. Сегодня тоже был особый случай.
— Во-во, глядите! Опять! — Кто-то сказал негромко.
Лес подёрнулся дымкой лилового цвета. Несколько секунд деревья были скрыты этой странной пеленой, но потом всё исчезло.
— Регулярно. — Протянул Печкин, смотревший на часы. — Минуту туман висит, на две минуты пропадает, и всё по новой.
Люди заохали и зашептались.
Макс протиснулся сквозь толпу в первые ряды. На него никто не обратил внимания, лишь Лупатый угрюмо кивнул, когда учитель стал рядышком.
— Видал, вучитель? О как!
— Максим согласно хмыкнул, но в диалог вступать не стал. Он, прямо скажем, просто обалдел, увидев лес.
— Разойдитесь! — Рявкнул голос, привыкший командовать. Люди уступили дорогу председателю.
Сергей Игнатьевич выглядел так, словно спать этой ночью не ложился вовсе. Он приложил к глазам руку козырьком и выдохнул:
— Ёлки-палки!
— Точняк, Игнатьич. И ёлки, и палки. — Заявил Васька Фокин, вытащил из кармана маленькую бутылочку водки, открутил крышку и сделал глоток.
— Ты мне это, Василий, убери гарэлку. — На секунду отвлёкся председатель.
— Так а я сегодня не работаю, имею право.
— Смотри мне. — Игнатьевич снова уставился на деревья. Они в очередной раз скрылись за туманом. — Ёшкин кот!