Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
– Ну… Может. Но тексты же с описанием камней. Вряд ли их лаиквенди составляли.
– Да уж, описания, - снова усмехнулся Тьелпэ, вспоминая мельком виденные стихи. Но спорить, разумеется, не стал. – Книга так книга. Тренируйся на чём интересно.
Через полчаса они уже сидели в библиотеке, беззастенчиво притащив туда чайник, и заново разглядывали подарок. Книга была тяжёлая, в красивом переплёте, действительно, с металлическими вставками, и пергаментная, а не бумажная. Такую можно веками хранить. Стихи Тьелпэ по-прежнему казались глупыми, но рисунки и в самом деле были неплохие: камни
С книгой у Тинто получилось быстрей, чем с бармицей – настолько, что Тьелпэ даже заподозрил, что до сих пор он сильно преувеличивал сложность задачи. Тинто полистал страницы, разглаживая их ладонью и настраиваясь, и почти сразу начал пересказывать, что видит. Сначала – какого-то лаиквендо, переписывающего стихи с бумажных набросков начисто. А потом возбуждённо поднял голову:
– Я же говорил, что это наугрим!
– Они вместе с лаиквенди работали?
– удивлённо переспросил Тьелпэ.
– Нет, я смотрю на лаиквендо, а сквозь него какие-то наугрим проступают! И тут ещё какой-то текст есть! Был.
– В этой книге? Страниц не хватает?
– Нет, на этих же страницах… Сейчас… – Пригляделся уже без осанвэ, потрогал страницу пальцем и довольно заключил: - Ну да, его соскоблили.
Тьелпэ тоже наклонился приглядеться к указанному месту. Текста видно не было, но если знать, куда смотреть, то можно было и в самом деле заметить, что на этом листе когда-то был другой текст, который позже соскоблили и написали поверх новый.
– Это ты тоже осанвэ сначала заметил? – Он с интересом обернулся к Тинто.
– Ну да, так тут не видно, если не знать. – Тинто отвечал рассеянно, продолжая присматриваться осанвэ.
– И текст какой-то странный. Это не синдарин.
– А какой? Как те знаки в их старых шахтах? – вспомнил Тьелпэ.
– Это совсем другой алфавит, получается?
– Нет, здесь руны те же, просто слова непонятные.
– Ты только текст смог увидеть? Или автора тоже?
Несколько секунд Тинто сосредоточенно хмурил брови, но потом откинулся на спинку кресла и разочарованно выдохнул, отодвигая книгу:
– Это кто-то из наугрим. Это всё, что я вижу. Бороду, преимущественно. Ну, стол вижу ещё. И всё.
– Всё?
– с сожалением переспросил Тьелпэ.
– Где это? Там ещё кто-то есть? А ты можешь понять, о чём текст был?
– Нет. – На этот раз, в отличие от опыта с бармицей, Тинто искренне расстроился.
– Просто знаки. Светильники какие-то рядом, а вокруг темно, как… ну да, как в пещере.
Тьелпэ помолчал, подумал, а потом вдруг пришла в голову мысль:
– А ты хорошо эти знаки помнишь?
– Ну… Да, они похожи на синдарин.
– Я имею в виду, достаточно хорошо, чтобы воспроизвести? Хотя бы пару слов. Отцу было бы интересно.
– А он уже где-то их видел?
– Нет, насколько я знаю. Но ему всё про наугрим было интересно. С тех пор, как про них в первый раз сказали.
– Я зарисую, что смогу, - кивнул Тинто.
– Спасибо.
***
На следующее утро неожиданно выпал снег, огромными мокрыми хлопьями, укрыв зелёные ещё кроны. Через час он благополучно стаял повсюду, кроме горных макушек, но Куруфинвэ весь день ходил недовольный и несколько раз посылал то Нинкветинко, то Тьелпэ узнать, не приехал ли отряд, который должен начать добычу флюорита. Конечно, нашли флюорит южнее, где снега не должно быть ещё месяца три, по меньшей мере, но раздражаться это Куруфинвэ ничуть не мешало. Осень, даже ранняя – не лучшее время для начала работ, но подтверждение пришло только месяц назад, и откладывать всё до весны Куруфинвэ совершенно не хотелось. Да и глубина залегания внушала надежду: если Ингасиндо не приукрасил действительность, нужный пласт выходил чуть ли не прямо на поверхность, и верхушку рабочие точно успеют снять до прихода настоящих заморозков.
Если приедут, наконец, а не задержатся ещё на неделю-другую.
Впрочем, задержись они и в самом деле на неделю, придётся отправлять другой отряд, хорошо вооружённый, на поиски пропажи – или того, что от неё осталось. Ехать геологи должны были по эту сторону границы, где больших орочьих отрядов не встречалось уже давно, так что всерьёз эту вероятность Куруфинвэ пока не рассматривал. Но она и без того не добавляла радости и спокойствия.
Да ещё и с наугрим до сих пор неясно: едут они с Морьо в Белегост, не едут, когда… Морьо только отмахивался, его больше занимал вопрос, строить ли торговые ряды и склады здесь – или переносить рынок ближе к городам наугрим и строиться уже там. В обещания случайного “кудлатого коротышки” провести их в город он не верил: мол, совпадение слишком уж удачное, чтобы быть правдой. А на рынке Куруфинвэ своего нового знакомого больше не видел.
Тайна воронения тоже пока не поддавалась, даже в теории. Куруфинвэ с утра набрасывал возможные составы на листке бумаги, поглядывая из окна во двор крепости и недовольно хмурясь на снег, пока тот не стаял, смутившись под взглядом. Наброски его пока тоже не радовали, хотя всё это нужно проверять на деле, конечно…
Он пробежал глазами листок, задумчиво покрутил в пальцах перо. Нет, нужно будет, по меньше мере, четыре этапа: очистить от ржавчины, окалины и всего прочего, потом обезжирить, потом как-то нанести само это покрытие, снова обезжирить… Да, и в конце их промасливают ещё, но это как раз просто…
Довести мысль до конкретики он не успел: за окном уже несколько минут нарастал и нарастал птичий гам, достигнув, наконец, такой громкости, что Куруфинвэ бросил перо и выглянул. Во дворе, мокром от стаявшего снега, пара десятков воробьёв с воинственными воплями гоняли по двору одинокую чайку. Что именно они не поделили, он так и не понял, но чайка перед лицом подавляющего численного превосходства отступила, метнувшись на прощание чуть ли не у самого лица.
В дверь постучали, и Куруфинвэ недовольно разрешил входить, оборачиваясь от окна и думая, что птиц здесь всё-таки на удивление много.
Вошедший Тьелпэ принёс не новости о задержавшемся отряде, как Куруфинвэ подумал было, а какой-то листок.
– Что это? – спросил Куруфинвэ, скользнув по нему взглядом.
– Тинтаэле обнаружил кое-что, - сказал Тьелпэ, протягивая листок.
– Я подумал, тебе будет интересно. Он слушал осанвэ одну книгу с рынка. Книга пергаментная, и пергамент выскоблен, раньше там был другой текст. Вот этот.
Куруфинвэ непонимающе нахмурился, забрав у него бумажку и разглядывая. Угловатые руны синдар ему не нравились, как будто у их создателя не было для письма никакого инструмента изящней, чем зубило. Тем не менее, читать их он умел – но эти не складывались ни во что осмысленное. И согласных многовато для нормального языка.