Взрослые игрушки
Шрифт:
Я увидел, как Перл достала из кармана банкноту, скомкала и бросила на землю. Девчонка бросилась подбирать, и Перл несильно толкнула ее ногой, но так, чтобы она упала на колени. Та уставилась на нее со смесью удивления и страха.
Тогда Перл поставила ногу на ее плечо.
– Целуй!
– велела она.
Девчонка замешкалась, и Перл бросила рядом еще одну скомканную банкноту. После этого та послушно прижалась губами к сапогу на своем плече, оставляя на нем следы кроваво-красной дешевой помады.
Я не мог сдержать отвращения и не спеша пошел в прежнем направлении. Возможно, я проходил через подобное и выражал это даже похлеще,
Перл догнала меня через пару кварталов. Даже не оборачиваясь, я слышал, что проститутка тащится следом шагах в десяти.
– Данте-сама, - произнесла Перл нежно и взяла меня под руку, - давай возьмем ее.
– Ты что, спятила?
Я остановился и встряхнул ее за плечо.
– Это не канарейка и даже не пес. Зачем тебе эта дешевка?
Перл умоляюще улыбнулась, пританцовывая на месте.
– Ну пожалуйста… у меня будет подружка…
– Подружка? Которая облизывает твои сапоги?
Она фыркнула.
– Ладно, пусть… ассистентка. Я сама превращу ее, только разреши. Нам все равно придется создавать штат, если я займусь бизнесом.
Она была права, но я не хотел в этом участвовать и готов был на все, лишь бы она оставила меня в покое. Подумать только - я отбил для нее целый город - что говорить о какой-то потаскухе. И как я мог ее осуждать? Тот, который сам завел себе домашнего питомца…
– Делай что хочешь, - сказал я наконец. Она обняла меня за шею и поцеловала, но я даже не разжал губ.
– Люблю, люблю, люблю тебя!
– страстно прошептала она мне на ухо, будто не знала, что я терпеть этого не могу.
– Как тебя зовут?
– Перл обратилась к проститутке, которая робко остановилась неподалеку и грызла длинные неухоженные ногти, покрытые красным облупившимся лаком.
– София, мадам.
– Ты работаешь на себя, София?
– полюбопытствовала Перл.
Та захлопала глазами, как заводная кукла.
– Нет, что вы! На мистера Джотто! Здесь все работают на мистера Джотто!
– Забей на Джотто, малышка, он история. Теперь ты работаешь на меня.
София приоткрыла рот - надеюсь, что она не глупа, а просто растеряна. Разглядев ее, я понял, что девушка не настолько юная, какой показалось сразу, ей было, пожалуй, уже под тридцать. Выходит, в этой компании я выглядел моложе всех. Забавно.
– А как же…
– Мистер Джотто?
– Перл улыбнулась, демонстрируя ослепительно белые острые зубы.
– Положись на меня.
Она имела в виду - на меня… Как меня это все достало.
Лис, ну куда ты пропал?…
*
УЛИСС
Оказывается, дурка сгорела через три года после предполагаемой казни Рэйчел - после моего отъезда. К счастью, архив уцелел, старое здание только начали отстраивать, но не спешили, и половина его так и оставалась обугленными каменными стенами.
Я пробрался в архив и нашел ее дело. Луиза-Рашель умерла от “какой-то неизвестной болезни” и была похоронена. Ее просто чудом не сожгли, как поступают с предполагаемыми возбудителями эпидемии. Я просмотрел медицинское заключение, и у меня волосы на голове зашевелились. Кошмар. Насколько я успел узнать, не спрашивая, - от голода мы умереть не можем. Теоретически. А то, что с нами происходит в критических ситуациях,
Придя на кладбище, могилу я нашел быстро - просто нашел. Просто знал, где она. Когда начал копать, руки тряслись так, что лопата пару раз выскальзывала. Периодически накатывало желание все бросить и смыться, но я не мог. Игра все же продолжается, и в этом есть хотя бы один положительный момент - не сообщив Данте о смерти Рэйчел, я продлил жизнь его Перл.
Хотя от нее вряд ли дождешься благодарности.
Наконец я добрался до крышки, очистил с нее землю и без труда взломал проржавевшие гвозди. И тут меня охватил ступор. Я не знаю, чего боялся, что ожидал увидеть там, но в каждом из нас наверняка живет глубокий и темный страх - не смерти, смерть - успокоение. Могилы, которую мы избежали. В которую можем вернуться живыми. И в дико накатившем приступе клаустрофобии я запустил пальцы в волосы, чуть ли не вырывая их с корнями, и несколько минут задыхался, так как горло свело в пароксизме боли, и оно не принимало воздух. Воздух, который по сути не так уж и был мне нужен… Наконец мне удалось вдохнуть, сначала судорожно, потом глубже и глубже; после я почти уговорил свои пальцы разжаться и сложил их в молитвенном жесте, чтобы успокоиться. Классно, должно быть, со стороны смотрелось: желтоглазый монстр с растрепанными белоснежными волосами, медитирующий на разрытой могиле.
Я глубоко вдохнул еще раз и поднял крышку.
Я ожидал услышать запах разложения, но из-под нее пахнуло чем-то химическим, резко, хотя не противно. Очень знакомым показался мне этот запах. До смерти знакомым… Но то, что я увидел, отшибло желание вспоминать дальше и описанию не поддавалось.
Она лежала в позе зародыша, сжавшись, и все ее тело укрывала светло-голубая слизь. Во всяком случае, такой она мне казалась в темноте. Под ней виднелись очертания костлявого тела. Я снял с лица белую прогнившую простыню и увидел впалые щеки, закатившиеся глаза, слипшиеся в комок волосы. Боже мой, это не могло быть живым. ПРОСТО НЕ МОГЛО…
Я взял себя в руки и кусочком “савана” осторожно очистил от слизи ее рот, ноздри, глаза. В голову настойчиво лезли мысли по поводу того, что чувствовала она, когда ее тело стало готовиться к голодной коме, знала ли, что ее зарывают в землю… Когда наш организм надолго лишают пищи, он разом перестает сопротивляться и все ресурсы бросает на то, чтобы спокойно “перезимовать” до лучших времен. Это они и приняли за странную болезнь… Интересно, успела ли Рэйчел убить кого-то до заключения в одиночке? И как ей повезло не сгореть - ее что, держали в комнате без окон?
– Эй! Что вы делаете?!
– раздался за моей спиной голос.
Какого черта делает здесь сторож, что тут вообще охранять? Неважно, но теперь ко мне в голову пришла сносная идея по поводу дальнейших действий.
Я не стал ждать, когда он в меня выстрелит, и просто прыгнул навстречу. Глаза боятся - руки делают. Он не успел - я вцепился в него и, одним махом разодрав горло голыми руками, швырнул в яму. К тому времени он, скорее всего, был уже почти мертв, то ли от шока, то ли я просто слишком его прижал. Но не важно. Главное, что его кровь растекалась по тихому ужасу, лежащему в гробу, и начала почти мгновенно впитываться. Процесс увлекал, но я отвернулся, сидя на земле и счищая с рук мерзкую слизь. Это кто же на небесах или где еще все так хорошо устроил?