Взять свой камень
Шрифт:
Итак, с чего начать по приезде? Церковь не уйдет, ее можно осмотреть позже, а вот задержанные… Но с кого из них начать – с захваченных патрулем на дороге или с пришедшего в деревню? Или подождать возвращения Рашке, отправившегося на охоту за русскими разведчиками, а потом уже решить?
Почему здешние дороги столь отвратительны? Нельзя выжать из машины приличную скорость. Водитель держит руль напряженно, боясь засесть на каком-нибудь ухабе, но природа красива, дика и красива – густые непроходимые леса, в которых следует организовать вырубки и вывозить в Германию ценную древесину;
Стоит подумать и о том, как он будет допрашивать русского разведчика. Шель никогда не считал противника недоумком и предпочитал тщательно готовиться к поединку, пусть даже такой поединок будет неравным: как же иначе – ведь русский взят в плен! Не исключено, что придется столкнуться с фанатиком, который начнет упорно молчать в ответ на все вопросы. Это самый неприятный вариант.
Лучше иметь дело со здравомыслящим профессионалом, понимающим свое положение и готовым в разумных пределах к определенному сотрудничеству с другим профессионалом. Если хотите, называйте это торговлей, некоей сделкой, в результате которой каждый получает свое: один – нужные сведения, а другой – не менее нужную жизнь или твердые гарантии ее сохранения. А кто откажется от жизни?
Далеко идущих планов Гельмут не строил – зачем тешиться пустыми иллюзиями, достаточно решить сегодняшнюю задачу и вернуться к своим делам, заняться наконец-то духовными ценностями откатывающегося все дальше на Восток русского колосса на глиняных ногах. Да и стоит ли забивать себе голову? Впереди Минск, потом будет Смоленск, а за ним – Москва! Предстоит большая работа в библиотеках и музеях, церквях и архивах. Но сначала он покажет армейским снобам, на что способны люди в черных мундирах! Пусть спесивый генерал Тровиц подавится русской группой специального назначения, пусть проглотит ее, поднесенную ему на блюде штурмбаннфюрером Шелем, разгадавшим все загадки, сорвавшим покровы со всех тайн, проникшим в сокровенные замыслы врага. Пусть проглотит и более не мешает Гельмуту заниматься своим делом.
Решено, он попробует поговорить с русским как с профессионалом, а в том, что он действительно профессионал, сомнений нет. Они должны понять друг друга в сложившейся ситуации, русский просто обязан ухватиться за протянутую руку, готовую вытянуть его из могилы. Поэтому разговор нужно построить в доверительно-доброжелательном тоне, показав, что ожидает в случае отказа от взаимопонимания и перспективу, открывающуюся при его достижении. Не стоит пытаться вульгарно запугать задержанного или грубо давить на него – этим только распишешься в собственном бессилии. Наоборот – пусть русский сам поймет трагизм своего положения, ощутит холодок дыхания смерти на затылке…
Так, а если все же попадется фанатик, если никак не захочет говорить, то придется пустить в дело парней, сидящих сзади. Пусть они популярно объяснят упрямцу, кто здесь хозяин и почему с ними шутки плохи! Потом опять надо воззвать к здравому смыслу – после знакомства с резиновой палкой и прочими прелестями
Так и поступим, а как быть дальше – покажет время. Есть наметки определенного плана действий, они будут уточнены на месте, должным образом откорректированы и реализованы.
Удовлетворенно улыбнувшись в ответ на свои мысли – приятно, черт возьми, когда все складывается так, как ты задумал, – Шель достал сигареты и закурил. Пришлось все-таки немного приоткрыть окно, чтобы совсем не задохнуться.
Машина въехала на пригорок, открылась панорама деревни с тускло блестевшим крестом на высокой колокольне старой церкви. Чуткое ухо Шеля уловило приглушенные расстоянием звуки выстрелов. Выбросив окурок, он приказал водителю:
– Не торопитесь. Здесь ужасные дороги, – и успокаивающе улыбнулся, продолжая прислушиваться. Где-то неподалеку шел бой…
Когда отошли от опушки на несколько километров, Егоров предложил сделать привал – минут на пять, чтобы перекурить и наскоро пожевать, но Зверев отрицательно мотнул головой:
– Уходим дальше!
Крылов только поправил врезавшиеся в плечи лямки мешка и огорченно вздохнул – ему казалось, что они зря покинули рощу, не стали ждать там возвращения капитана, но за старшего остался Тихий, и теперь он приказывал.
Сглотнув набежавшую слюну – хотелось поесть, а потом спокойно перекурить, – Егоров тоже вздохнул и подумал, что древние были правы, уверяя: узнать человека можно, только дав ему власть.
– Сначала к ручью, – на ходу объяснил ребятам Зверев. – Пройдем по руслу, запутаем след, а потом свернем. Придем к месту последней ночевки в ельнике и там устроим большой привал. В ельничке и подождем капитана.
– Ты думаешь, он скажет, где мы? – догнав Зверева, спросил Костя. – Думаешь, не выдержит?
– Странная история, – спотыкаясь, добавил Егоров.
– Хватит болтать! – оборвал их младший сержант.
Некоторое время двигались молча, обходя поляны, петляя среди густых кустов подлеска, пока Костя вдруг не остановился.
– Слышите?! – он поднял к серому небу лицо, словно далекие звуки исходили оттуда, сверху.
– Что? – недовольный внезапной остановкой, сердито обернулся Зверев.
– Собаки лают, – Костя продолжал вслушиваться. – Точно, собачий лай, и псы, судя по всему, крупные.
– Какие тут могут быть собаки, – зло сплюнул Зверев. – Мы ушли далеко от деревни.
– Но лают, – возразил радист. – Послушай!
Егоров, довольный хотя бы этой короткой передышкой, прислонился спиной к стволу дерева. Хитрит Серый, решил отдохнуть и нашел повод – собаки лают! Откуда тут собаки?
Зверев стоял, напряженно вслушиваясь в шум леса. Кричали на разные тона птицы, шумел ветерок в листве, стрекотали на поляне кузнечики…
Но вот до него донесся едва слышный собачий лай – он то совсем затихал, то слышался вновь, когда ветер менял направление.