When the Mirror Cracks
Шрифт:
– Имеешь, – Уэйн тепло улыбнулся. – Почему вы не прилетели сразу?
– Хотели немного зализать раны, – ответил Дик, устало откидываясь на спинку и закрывая глаза. – И решить некоторые… разногласия. Но у Джея разошлись швы.
– Разногласия? – насторожился Темный Рыцарь.
– Это только между нами, Брюс, – оборвал дальнейшие расспросы Грейсон. – Мы сами разберемся.
– Хорошо. Не лезу, – усмехнулся Уэйн. – Мне хватило прошлого года.
– Спасибо, – шепнул Дик. – Как же хочется спать…
– Ты забыл,
– Да, наверно, – Грейсон поморщился, когда Бэтмен стал заклеивать ожог.
– Все, – Брюс снова улыбнулся. – Помочь дойти?
– Я сам.
– Хорошо. Только постарайся не попадаться Дэмиену, – попросил Уэйн. – Он болеет.
– Знаешь, Брюс, если честно, – тихо сказал Дик, поднимаясь. – Я сейчас никому не хочу попадаться на глаза.
Пошатываясь, Грейсон медленно поплелся ко входу в особняк под внимательным задумчивым взглядом Темного Рыцаря.
Слишком яркий свет бил в глаза. Наверно, именно поэтому Джейсон и проснулся. В ушах звенело, а голова казалась чугунной. С трудом он поднял руку, чтобы спрятаться от солнца.
– Рад, что ты очнулся.
Тодд разлепил веки и повернул голову на голос.
– Дик?
– Не вскакивай, – Грейсон прервал его попытку встать, легонько толкнув в грудь. – Ты потерял слишком много крови.
– Ты притащил меня в поместье? – слабо спросил Джейсон. – Почему?
– А нужно было дать тебе умереть? – с иронией в голосе поинтересовался Дик. – Извини, но в том бункере как-то туго с кровью для переливания. И вообще с медикаментами.
– Понял. Возражений больше нет.
– Я сказал Брюсу, что попался сам. А ты меня вытащил, – продолжил Грейсон. – Тебя подстрелили во время нашего побега. Задушить пытались тогда же. Он все равно будет спрашивать тебя, что случилось, поэтому у нас должна быть одна версия. Ты спас мне жизнь. Я прикрыл тебя. Мы квиты.
– Спасибо, – удивленно пробормотал Тодд.
– Я соврал ради тебя, Джейсон, – тихо сказал Дик. – Но, на самом деле, это ничего не меняет. Я больше не могу относиться к тебе как раньше и вряд ли когда-нибудь смогу.
– Я понимаю.
На какое-то время в комнате повисло тяжелое молчание. Тодд не решался заговорить. Грейсон подбирал нужные слова.
– Ты спросил меня, смогу ли я когда-нибудь тебя простить, – наконец, произнес Дик. – Так вот, Джейсон. Я не знаю. Это слишком сложно, и мне нужно время. Много времени. Я хочу тебя понять, но не могу, потому что во мне кипит злость и обида. Однажды я разберусь с этим, но точно не сейчас.
– Просто береги себя, Птичка, – тихо попросил Тодд. – Мне этого хватит.
– Поправляйся, Джей.
С тихим щелчком дверь комнаты захлопнулась. Джейсон подождал, пока шаги брата перестанут быть слышны и, наплевав на боль, развернулся лицом в подушку. Сил сдерживаться больше не было, как и смысла.
Джейсон
Больше всего хотелось спрятаться и никого не видеть пару дней. Хорошенечко все обдумать. Дик догадывался, что такой возможности у него не будет: его обязательно затянет в семейную суету, придется разговаривать с Брюсом, помогать Альфреду возиться с заболевшим Дэмиеном, смеяться, болтать, шутить, улыбаться…
Дик не мог.
Ему было до безумия больно. Настолько, что хотелось вывернуть себя наизнанку. Грейсон надеялся, что после того, как он скажет все Джейсону, ему станет легче, что он сможет отпустить хотя бы часть ситуации и собраться с мыслями. Но на душе стало еще более гадко.
«Береги себя, Птичка»…
До комнаты он дошел на автопилоте. Мысли путались, выхватывая из воспоминаний обрывки разговоров и случайные фразы. Нечто темное шевелилось внутри и не давало успокоиться. Дик часто и глубоко дышал, чувствуя нехватку воздуха, сжимал и разжимал кулаки и безуспешно пытался сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь.
«Чертова Птичка. Кажется, я к тебе привязался»…
С яростным рыком Грейсон опрокинул тумбочку.
«Ты никогда не веришь в правду! Ты до последнего будешь цепляться за свои иллюзии вместо того, чтобы открыть глаза и посмотреть правде в лицо»…
Перевернулось кресло. Жалобно зазвенело зеркало.
«Дикки у нас в семье самое солнышко»…
Каждая фраза, звучавшая в голове, разжигала злость, заставляя крушить все вокруг, все, что попадалось под руку, все, до чего только можно было дотянуться. Все, что хранило хоть какие-то воспоминания.
«Признай, Дик. Я никогда не был достаточно хорош, чтобы быть твоим братом»…
Со страшным грохотом перевернулась кровать.
Перед глазами давно стояла пелена. Грейсон уже не соображал, что происходит, что он делает и где находится. Вроде бы он кричал. Вроде бы сидел на полу, посреди страшного погрома, обхватив голову руками в бесполезном порыве зажать уши. Не слышать. Прекратить слышать и видеть все, что причиняло боль.
– Дик! Дик, посмотри на меня! Ты слышишь? Дик!
Кто-то держал его лицо прохладными ладонями, пытаясь растормошить и заставить вернуться в реальность. Грейсон несколько раз моргнул, прежде чем взгляд перестал затуманиваться.
– Тим? – почти одними губами сказал он.
Младший брат облегченно вздохнул и крепко прижал его к себе.
– Я уж испугался, – прошептал подросток. – Что случилось?
– Ничего, – зажмурившись, ответил Дик. – Все в порядке. Или будет в порядке. Не переживай за меня.
– Дик, ты разнес всю комнату и говоришь, что все в порядке?
– Да, – тихо сказал Грейсон, пытаясь подняться на ноги. – Именно это… Черт!
Он болезненно застонал и упал на коленки, прижимая дрожащую ладонь к месту ожога.