Я боялся - пока был живой
Шрифт:
– Я бы с удовольствием покатал вас, да машина не моя, некоторым образом, - лихорадочно соображая, что предпринять, ответил Арнольдик.
– А супруга моя осталась под присмотром, дома осталась. Там за ней присматривают люди добрые. Очень добрые люди.
– Понимаю, понимаю, Арнольд Электронович, а чья машина будет, такая красивая?
– А машина будет моя, - не дождавшись конца нашей беседы вмешался Филин.
– Слушай, инвалид, а не хочешь не вниз по лестнице, а вверх полететь?
– А если не добросишь?
–
– Нет уж, я лучше поползаю, - ответил я, предусмотрительно откатываясь от Филина.
– Ну то-то, - проворчал тот, сажая Арнольдика и Сергеича в машину.
Захлопнув дверцы, он с места дал по газам и скрылся.
Он, дурашка, думал, что сумеет скрыться. Как бы не так!
В моей потертой и неказистой с виду коляске таился под сидением реактивный двигатель последней модели.
Я махнул рукой, Петюня вспрыгнул на уступочку сзади и дальше ехал, держась двумя руками за спинку, словно форейтор на запятках экзотической кареты.
Не успели мы и глазом моргнуть, как миновали пригород Москвы. Я прибавил газ, и мы проскочили насквозь какой-то городок под сплошной перелив милицейских свистков. За нами до самого горизонта тянулся шлейф мигающих всеми цветами радуги патрульных машин.
Справа от нас замелькали сосны, за ними голубела водная гладь.
– Петюня!
– перекрывая рев мотора, заорал я.
– Ты не видел белую бээмвэшку?! И что это за места мы проезжаем?! Что-то я не узнаю: Кратово, или Переделкино?!
Петюня отчаянно забулькал сзади, набрав в открытый для ответа рот воздух. Потом он догадался наклониться за спинку кресла и оттуда заговорил:
– "БМВ" мы еще в Москве обогнали!
– Как в Москве?! А сейчас что?!
– А сейчас - Репино, вон Финский залив видно, красота-то какая!
– Да погоди ты про красоты мне тут заливать!
– рассердился я. Городок, который мы проскочили, это что - Питер был, что ли?!
– Ну!
– подтвердил Петюня.
– Разворачиваемся!
– заорал я.
И мы развернулись!!!
Куски асфальта летели пластами из-под наших колес! И вот опять навстречу мчится на бешеной скорости Городок, который мы так стремительно проехали.
В обратном направлении мы пересекли его еще стремительнее. Мы едва не перевернули эту колыбель в Неву, так мчались!
Да тут еще какой-то придурок верхом на лошади стал пересекать нам дорогу.
Петюня заорал ему что-то во всю силу легких, но тот, совсем глупый придурок, или глухой, стал зачем-то показывать рукой, что поворачивает направо, а сам как ехал прямо - так и ехал...
Придурок!
Сбили мы его, разумеется. А что нам оставалось?
Все, что я успел заметить, так это то, как упала лошадь, задрав вверх все четыре копыта, а сам всадник покатился по площади, жутко грохоча, и еще более жутко матерясь.
По площади пошел странный гул.
– Медный!
– крикнул мне в ухо Петюня.
– Что - медный?
– не понял я.
– Всадник был медный!
– проорал Петюня.
Ну, дела! Мы, значит, Медного Всадника сбили!
Но вот уже и родная Москва, вот уже и Тверская, по которой железные всадники на лошадях не катаются. А вот навстречу нам...
Опять всадник! Догнал он нас, что ли?! Да нет, вроде как рожа с бородой... И что это сегодня все на лошадях разъездились?!
Ррррраззззз!!!
Визжат тормоза, горят шины коляски, но поздно! Поздно!!!
Всадник уже сидит на асфальте, таращась на Моссовет, а бронзовая лошадь весело уносится в сторону Белорусского вокзала, распугивая встречные машины...
– Смотри белую "БМВ"!
– ору я Петюне, а сам боковым зрением уже замечаю эту самую белую "БМВ" с помятой дверцей в тихом зеленом переулочке, рядом с симпатичным желтеньким особнячком...
И опять визжат тормоза встречных машин, и опять машины эти влетают в витрины гастрономов и булочных, доводя до стресса и без того запуганных и нервных москвичей, сами напуганные мчащейся навстречу инвалидной коляской, с лохматым верзилой на запятках.
Я вырубил мотор и перешел на ручное управление. Мирно шурша шинами, коляска моя тихо остановилась рядом с "БМВ".
На медной табличке, прикрученной к тяжелой металлической двери особнячка, я прочитал: "Нотариальная контора". Значит, мы попали по адресу.
Внешне все выглядело вполне солидно, пристойно: особнячок, вывеска, мраморные ступени... Я пошептался с Петюней, выдал ему инструкции, и он подвез коляску к дверям. Я нажал кнопку звонка, и тут же ожила, задвигалась телекамера, выведенная на улицу.
Она ощупала нас с Петюней с ног до головы и остановилась, глядя на нас унылым оком. И только после этого в двери открылся глазок, нас кто-то внимательно изучил, после этого щелкнул и вкрадчиво, ласково заговорил выведенный на улицу динамик.
– Добрый день! Будьте добры - изложите цель вашего визита, или проблему, которую вы хотите решить с нашей помощью.
– Наследство...
– слабо пропищал я, всем своим видом изображая скорую кончину.
– О какой сумме идет речь?
– Два, три миллиона...
– все так же слабо ответил я.
– Это навряд ли к нам, - сухо ответил динамик.
– Ближайшая нотариальная контора находится по адресу...
– Долларов, - внес ясность я.
Динамик тут же заткнулся, а двери тихо щелкнули автоматическим замком и плавно распахнулись перед нами. На пороге возник верзила в камуфляже, а за его спиной вежливо улыбался толстячок в смокинге.