Я люблю тебя, Калькутта!
Шрифт:
Подготовка к празднику начинается еще летом, но пока она незаметна. В многочисленных ремесленных лавчонках, разбросанных по берегу Хугли, из взятой со дна реки глины лепят статуи богинь. Потом их высушивают, красят яркими красками, обряжают в роскошные одежды, согласно вкусам и достатку заказчиков. А ими могут быть и отдельные (достаточно состоятельные) лица, и группы — жильцы дома, улицы, района. От собранной суммы зависят не только одеяние богини, но и количество украшений на пей. Статуи устанавливаются в пандалах — красивых шатрах из цветных тканей.
И вот все готово к празднику. Статуи заняли свое место в пандалах. Потянулись к небу струйки благовоний, ударили барабаны и гонги, затянули молитвы жрецы. Пуджа началась.
Несколько дней и ночей топчется на улицах огромного города несметная толпа, жуя орешки и сладости, попивая кокосовое молоко и кока-колу, любуясь на богинь, сравнивая, сплетничая. Древний смысл пуджи: созерцание священных статуй — «даршан» угодно богам; чем больше их увидишь, тем больше благодати приобретешь. В наши дни все, конечно, проще: пуджа превращается в гигантский многокрасочный карнавал, желанные несколько дней отдыха в веренице суровых и хмурых калькуттских будней.
В этом году в Калькутте воздвигнуто более двух тысяч пандалов. Многие из них богато иллюминированы — сотни разноцветных лампочек горят и мигают всю ночь.
«Алтарь» каждого пандала имеет традиционно пятичастную композицию. В центре размещается основная, самая живописная группа: Дурга верхом на льве, поражающая Махишу. Лев терзает (с большим или меньшим количеством крови) черного буйвола, из шкуры которого выскакивает демон, чтобы пасть от руки богини. Он зеленого цвета и опереточно страшен: глаза налиты кровью, огромные усы стоят торчком — и чем-то напоминает нашего Бармалея. Фигура богини украшена бижутерией, блестками и удивительно изящными вещицами, сделанными из «шола» — белой пористой древесины тростника, растущего на здешних болотах.
По бокам основной композиции в своеобразных «кабинках» из ткани стоят «наблюдатели» битвы, боги — Ганеша и Катрикея, и богини — Лакшми и Сарасвати.
Вся прелесть в том, как решена старая схема. Все зависит от фантазии устроителей их ресурсов. В одном пандале поставили проекционный аппарат, дающий движущийся фон. В другом электрические вспышки (как на танцплощадке) придают битве дополнительный драматизм. В третьем гоняют на магнитофоне развеселую киномузыку. В четвертом Дурга имеет несомненное сходство — и лицом, и фигурой — с популярной кинозвездой Шармилой Тагор. Есть Дурги кубистические и даже абстрактные (в пандале, принадлежащем Институту искусств). Блюстители старинного благочестия пишут длинные меланхолические статьи в местные газеты о падении нравов, о вульгарности современной молодежи.
Три вечера мы ездили по праздничному городу и, смешавшись с веселой толпой, тоже смотрели, сравнивали, любовались. Впечатление портил зарядивший вдруг дождь, но он же сообщал празднику дополнительную прелесть, удваивая великолепие иллюминации отражениями в лужах.
В первый вечер мы ездили в южную сторону, к госпиталю Миссии Рамакришны, и обнаружили множество пандалов на улице Сарат-Гхош и ее переулках. Около 11 часов вечера мы оказались на площади, где шумела ночная ярмарка: в свете фонарей бойко шла торговля игрушками и сладостями. Тут же в одной из палаток активисты Коммунистической партии (марксистской) продавали брошюры Маркса, Ленина, Сталина и Мао Цзэдуна.
На второй вечер мы подались на север, в сердце исторического города. Такой густой толпы я не видел ни разу в жизни. Это было безбрежное море людское, в котором любая единица растворялась как капля. Пробиваться сквозь неслыханной плотности толпу можно было только силой, охраняя детей. Но ни разу не было хотя бы малейшего инцидента, грубого слова или злого взгляда. Не было пьяных, не было обмена «любезностями», люди были доброжелательны и деликатны.
Был, правда, один момент, когда нервы дрогнули. Мы пробивались к какому-то невероятных размеров шатру, когда путь преградила полиция. Взмыленный полицейский закричал нам: «Туда нельзя с детьми! Оставьте ребенка здесь, а сами идите!» Но, увидев наши перепуганные лица, махнул рукой — назад пути все равно не было — и пропустил нас.
Возле кинотеатра «Элита» мы нашли самые красивые статуи. Их делал большой художник. На светло-голубом керамическом фоне большие фигуры богов из серой необожженной и неокрашенной глины смотрелись удивительно. Кругом стояла густая толпа, в восторге цокавшая языками и ие желавшая расходиться.
Уже у самого дома нас затащила в какой-то двор толпа ребятишек. Судя по всему, это был склад бумажной макулатуры. Они сотворили из нее бумажные волны, захлестнувшие весь двор. В центре стояла грошовая пластмассовая куколка богини. Ребята были явно горды своей изобретательностью. Мы не устояли и, собрав несколько рупий, вручили их ребячьей команде. Бакшиш был принят с достоинством.
Был еще и третий вечер, когда по просьбе генконсула я как «бывалый» повез по Калькутте последнюю экскурсию — для должностных лиц. Калькутта, умытая дождем, спрятавшая в ночи свое дневное убожество, напоминала сказочные сады Черномора: тысячи разноцветных огней перемигивались в лужах, пандалы, подсвеченные изнутри, сияли, как волшебные дворцы.
А утром 25-го наступил странный финал, шокировавший нас, добропорядочных европейцев. Всю красоту вытащили из шатров, доставили в грузовиках на берег Хугли, вывезли на лодках на середину реки и… безжалостно утопили. Через полчаса от былого великолепия остались груды размокших бумажных украшений на воде да комки серой глины.
Индийцы разъяснили мне суть этого обряда. Статуи Дурги и других богов делаются из глины, взятой 76 взаймы у священной Ганги, чтобы оогиня могла сойти на землю и свершить свое дело: уничтожить накопившееся за год зло. Затем она должна вернуться на небо. По легенде, великая река течет не только по земле, но и под землей и по небу. Возвращая глину в реку, мы даем возможность богине высвободиться из временной оболочки и вернуться к другим небожителям. И не надо вздыхать о загубленной красоте, через год будут сделаны новые статуи, еще красивее!
27 октября. По просьбе женсовета собрал ребятню и повез ее в Музей кукол, благо, он находится в семи минутах езды от нас, прямо на Чоуринги.
В отличие от музея в Дели, где собраны куклы из разных стран мира, в здешнем музее сооружены большие и очень сложные диорамы, иллюстрирующие великие эпосы древности — «Махабхарату» и «Рамаяну». Их несколько десятков, все многофигурные, с великолепно прорисованным фоном. Куклы сделаны мастерски, а ведь в некоторых экспозициях, скажем великой битвы на поле Курукшетры, насчитываются десятки персонажей, больших и малых, но одинаково тщательно сделанных. Ребятня визжит от восторга, особенно при виде всевозможных причудливых монстров, с которыми без конца сражались герои эпоса: великанов, ракшасов (чудищ-людоедов) и прочих страшилищ, воплощенных с необузданной фантазией.