Я люблю тебя, Калькутта!
Шрифт:
На днях возвращаясь с работы пешком, я попал под дождь на сравнительно чистой Шекспир-сарани. Мне повезло — воды было только по колено, дождь был теплый. Так и шел — снизу вода, сверху вода, даже обувь не требовалось снимать.
30 мая. Закончилась победой 19-дневная забастовка железнодорожников, парализовавшая всю страну. И я получил наконец ящик с книгами, отправленный из Дели месяц назад. Дошел он в целости, только внутри все почему-то вымазано сажей и книги порваны.
Неожиданно стал реальностью наш отпуск. Уезжаем через шесть дней. По этому случаю устроили сегодня «отвальную» в ресторане «Ритц-Континенталь». Мужчины были, как положено, в пиджаках и галстуках (на улице 98-процентная влажность, дышать можно только через жабры). Попробовали великосветское блюдо — омаров; здесь, в Бенгалии, — обычный пункт меню — «омар, фаршированный пармезанским сыром». Мясо «зверя» вынимается из панциря, перемешивается с сыром и пряностями и снова изящно укладывается в панцирь, как в форму. Красиво и вкусно.
Забавен был «стриптиз по-индийски». Дамочка раздевается под музыку (европейскую, конечно), а под лифчиком и трусиками еще одни, телесного цвета. Приличия соблюдены, довольны все — и полиция, и посетители.
31 мая, В небольшом классическом особнячке неподалеку от Парк-стрит находится частная галерея «Субхом Арт Гэлери». Сегодня здесь открылась выставка «Эхо старой Калькутты». Цель ее, как было сказано при открытии, «показать, как выглядела Калькутта и как жили там люди в эпоху свечей и паланкинов».
Выставка очень напоминает наши историко-культурные выставки типа «Грибоедовская Москва» или «Петербург Достоевского». Из музеев и частных коллекций собраны картины, литографии, рисунки XVIII–XIX веков, изображающие старую Калькутту. Есть, конечно, Дэниелы, Б. Солвинс, Дж. Фрезер, Ч. Дойли, калигхатские лубки. Приятно было увидеть и литографию князя А. Салтыкова «Праздник Дурги в Калькутте». А особый колорит придают экспозиции вещи далекой эпохи, в основном из быта английского общества. Сам набор их заставляет то и дело вспоминать строки из «Евгения Онегина», особенно описание «уединенного кабинета» русского денди, схожего до мелочей с кабинетом денди лондонского и включавшего поэтому
Все, чем для прихоти обильной
Торгует Лондон щепетильный
И по Балтическим волнам
За лес и сало возит нам.
Совсем как в московском или ленинградском музее, красовались на стендах изящные вещицы — лорнеты, табакерки, подсвечники, масляные лампы, бронзовые чернильные приборы, джентльменские несессеры с туалетными принадлежностями:
Гребенки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые,
И щетки тридцати родов
И для ногтей и для зубов.
А местный колорит выставке придавали коллекция опахал и вееров, набор курительных приспособлений — хукк и кальянов — и даже великолепный паланкин.
Интересно, что в подготовительный комитет выставки вошли генконсулы Великобритании, Франции и СССР.
После выставки я пошел домой не по Чоуринги, как обычно, а углубился в сеть переулков, выжженных солнцем добела и пустынных. И неожиданно вышел к зданию городского аукциона. Все там было как в старом романе: полутемный зал, живописный хлам, выставленный на продажу, грозный оценщик с молотком: раз, два, три… продано!
А подходя уже к дому, подумал впервые за эти месяцы: до чего же, оказывается, интересна эта чертова Калькутта! Эдак я ее еще и полюблю.
5 июня. Завтра все-таки уезжаем. Беготня с билетами, с грузом. Духота стоит неописуемая. По ночам яростные ливни. Днем — «парниковый эффект» — тотальная влажность, через несколько минут становишься мокрым насквозь. В офисе, в комнатах — устойчивый запах сырого погреба.
Газеты сообщили, что заместитель начальника тюрем штата был найден на собственной вилле запертым в шкаф. Голова лежала отдельно. Электроэнергию снова отключают утром и вечером. Жаркое лето продолжается.
6 июня. И все-таки уезжаем… Уехали!
* * *
9 августа. Вот и опять мы на нашей Бишоп-Лефрой-роуд.
Отпуск прошел как сон. Кроме Москвы были еще в Прибалтике. Жадно хватали ртами чистый прохладный воздух, удивляясь, что существует на свете такое чудо. Поражались малолюдью (это в Москве-то!), чистоте улиц и обилию голых женских коленок (позже поняли, что в Индии-то все одеты в сари). И даже Дели на обратном пути показался нам почти неприлично чистым.
Но в Москве мы чувствовали себя гостями, временно пребывающими. И нет-нет, а мыслями мы то и дело возвращались в Индию: что-то там творится на нашей Лефрой-роуд, не сгнили ли заживо наши книги, и что нового в офисе, и какие новые фильмы идут в нашем любимом «Глобе»? Короче, мы чувствовали, что сейчас наш дом — в Калькутте.
15 августа. Все больше убеждаюсь, что Калькутта — это город культуры не только индийской, но и европейской. Очень заметно это, скажем, по музыке. Газеты то и дело печатают объявления о концертах знаменитых музыкантов, приезжающих из Европы и Америки, — пианистов, виолончелистов, скрипачей, да и местных концертов с европейской программой немало. Достопримечательность здешней музыкальной жизни — ежегодные «монсунные» концерты, в которых выступают и одиночные музыканты, и оркестры — симфонические и джазовые, и рок-ансамбли.
В этом году сезон начал «Калькуттский хор». Я слушаю его впервые и был поражен высоким профессиональным уровнем. Исполняли Брамса, Шуберта, русскую народную «В чистом поле», дважды, на «бис», «Эхо», негритянские спиричуэле. Рафинированная публика, весь местный «свет» восторженно аплодировали. В составе хора индийцы и европейцы, по-моему англичане. Но главное, руководит Калькуттским хором советский музыковед Татьяна Морозова. Может быть, это не такой уж случайный факт. Одним из первых знакомил жителей Калькутты с европейской музыкой еще в XVIII веке наш соотечественник Герасим Лебедев, музыкант, драматург, ученый. Я о нем пока знаю очень мало.