Я - машина
Шрифт:
– Володя, – крикнула вдруг Саша, – Возьми себя в руки! Это не бред, вот они эти стены, вот она я, и я вижу то же, что видишь ты!
– А вот и нет. В том, что ты здесь, я не сомневаюсь, а вот в то, что здесь есть эти стены, я не верю. Но это не все. Теперь еще несколько интересных фактов. Проплешины в лесу, неработающие рации, временами полное отсутствие звуков, ни одной птицы, ни одного зверя, все это о чем говорит? О том, что здесь есть какое-то сильное магнитное поле. Я знаю тайгу и вижу все признаки того, что под нами находится огромное подземная река. Я набирал воду из ключа и знаешь, какая она была?
– Какая?
– Со вкусом железа. В этой подземной реке, которая течет под нами, много железа. Железо – природный магнит, который, вступая в реакцию с другими минеральными веществами и смешиваясь с ними на большой скорости, образует сильное магнитное поле. Это аномалия. И мы ее жертвы. Мы попали гм… в мастерскую природы.
– Не понимаю…
– Я так называю сновидения, когда вдруг мы видим те символы, из которых состоит мир. Каждый символ – это определенная эмоция, определенное переживание. Но эти символы всегда прячутся в нашем подсознании, лишь иногда во время сбоев мы их видим. Видим то, из чего строится наша реальность. Природа.
– Эммм… Ты хочешь сказать, все это – групповая галлюцинация?
– Нет. Но галлюцинации имеет те же корни, они тоже позволяют видеть Мастерскую природы, ее символы. Здесь какой-то другой феномен. Возможно даже, что эти стены существуют, но только для нас! Этого аэродрома точно не было на снимках, я это помню, ближайший аэродром в тысячи километрах отсюда. Эти стены, а значит, смерть и боль для нас реальны. В этом и состоит суть феномена! Когда ты спишь и видишь стены, ты точно знаешь, что они реальны и не можешь сквозь них пройти, здесь все точно так же.
Саша задумалась. Володя не мешал ей думать, он полез в сумку за бутербродами.
Странная теория… Я уже несколько часов думаю над этим. Володя, вероятно, попытался объяснить мне, что наш мозг работает в режиме сна, и мы воспринимаем все происходящее как реальность. Значит, наши мозговые волны замедлены, но мы этого даже не можем проверить.
Володя же понимает под феноменом Мастерской природы то, что все наши мысли, эмоции и чувства строятся из неких метафизических величин – символов. За каждым символом закреплено определенное явление. И нашему мозгу нет разницы, какой символ ему «подсунули», он все воспринимает как свою единственную реальность, в которой существует.
Эти символы наполняют наше подсознание, и тогда, когда сознание теряет контроль, мы погружаемся в пучины ощущений и чувств. Возможно, это имеет лишь одно назначение – строить нашу судьбу, вырабатывать новые символы.
В зависимости от того, какой у человека внутренний план его жизни, такие символы и использует наше подсознание, руководя нами. Я пытаюсь понять, почему именно аэродром, или эти стены, почему паранойя?
Может, мы действительно просто животные, которые боятся всего непонятного?
Но вот Володя – интеллигентный человек, он выше этого. Я тоже считала себя умным человеком. Тоже думала, что я выше животных инстинктов. Поэтому и пошла в науку. Наука – это поиск истины. Но какой?
Пожалуй, этого в дневник записывать не стоит.
Володя и Саша просидели в подсобке до самого вечера. Они слышали, как этажом выше кто-то ходит. Должно быть, ищут их. Или просто остальная команда все еще изучает территорию.
Начинало смеркаться. Небо постепенно становилось фиолетовым, подул ветер, полусухие деревья застонали. Где-то приглушенно, тревожно кричала птица. Сквозь маленькое окошко подсобки лес казался заколдованным, как из старых сказок, которые мать читала Саше на ночь. Скоро стало совсем темно.
– Смотри, – прошептал Володя, – На небе собираются тучи. Наверное, дождь будет.
Он покачал головой, чем-то раздосадованный.
– Что же мы будем делать дальше? – спросила его Саша.
– Подождем. Остается только ждать. Магнитное поле наверняка станет слабей, и мы выберемся отсюда. Нам нужно лишь выйти из этой зоны, потом нас найдет поисковая бригада.
– Но как?
– Датчики, вшитые в нашу одежду, должны заработать.
Мужчина посмотрел на нее. Саша сидела лицом к окошку и напоминала ребенка в этот момент. Большие глаза, растрепанные волосы, страх на молодом личике.
– Слушай, – сказал она, – А если мы не выберемся, что с нами будет?
Мужчина пожал плечами.
– Наверное, навсегда заблудимся в своих снах.
Он посмотрел на нее с тревогой, пытаясь понять, не напугал ли ее.
– У тебя есть родные, или близкие, кто ждет тебя дома? – спросила она.
– Ну…наверное, есть.
Девушка улыбнулась.
– Так не бывает, или есть или нет, а не «наверное»!
– Ну, думаю, есть. У меня много знакомых, есть друзья, но нет семьи.
– А почему? Ты молодой, умный и кхм… симпатичный.
Теперь улыбнулся он.
– Я тебе одну вещь скажу, только никому ни слова, никому!
– Обещаю, – кивнула Саша.
– Вот при других бы условиях не сказал, а сейчас не страшно признаться. Я, понимаешь, женщин как-то не очень…мммм…вот.
– Это как? – Саша немного не понимала.
– Ну, – развел он руками, – Давно заметил, что неуютно мне с женщиной. Не думай, я люблю женщин, но не как мужчина. Понимаешь?
– Ааааа, – протянула Саша, наконец осознав, – И… Хм…так что, у тебя и друга не было?
– Нет, я один. Уже много лет. Мой друг ушел. Они, знаешь, приходят и уходят, непостоянные какие-то. Это еще один плюс в пользу женщин, женщины более постоянны, чем мужчины. Но я не обижаюсь. Вот лазаю по всяким дебрям, люблю путешествовать. Люблю читать, узнавать новое.