Я - машина
Шрифт:
– Да вот… Завел собаку.
– Собаку? – прыснул Михаил, – Что ж, тоже достижение. Эххх… Ты ж был самым умным, мы все у тебя списывали. Думали, ты займешь место нашего любимого профессора, это как минимум. А ты стал психиатром! Да еще в этой дыре. Помнишь, кстати, нашего Антоненко-Задрипыша?
Александр Петрович кивнул.
– Представляешь, работает где-то в Европе – тамошние институты его с руками отрывают. Стал большим человеком! А ведь был тупым, как пробка.
– Но наглым, – отозвался Александр Петрович.
– Наглым и тупым, – махнул рукой Михаил, – комбинация не самая лучшая. Хм. Но в его случае, кажется, самое то!
Александр Петрович вздохнул, пригладив взлохмаченные волосы в задумчивости.
– Да почти все наши успели уже многого добиться, – продолжал Михаил, – А ты вот все копошишься со своей психушкой!
– Но если я уйду, кто позаботится о моих пациентах? – неуверенно проговорил Александр Петрович.
– Да дались они тебе! – громыхнул Михаил, отмахнувшись, – Или ты что-то изучаешь, а они тебе – что кролики подопытные?
Александр Петрович смущенно кашлянул.
– Да лааадно. Читал я твою писанину. Ничего нового, все так банально. Наверное, поэтому тебя и считают бездарным выскочкой. А ведь ты мог бы стать отличным нейрохирургом. Ты был лучшим среди нас в этой области, а опустился до психиатрии.
– Ты думаешь, психиатрия ниже нейрохирургии? – раздражено спросил Александр Петрович.
– Да это я так сказал, – Михаил широко и открыто улыбнулся, и раздражение Александра Петровича испарилось от этой улыбки как роса от солнца, – Я вообще-то заехал повидаться перед отъездом.
– Куда собираешься?
– В Москву, на должность заведующего кафедрой нейрохирургии пригласили.
– Рад за тебя, – улыбнулся Александр Петрович, – И как скоро уезжаешь?
– На следующей неделе, нужно собрать кое-какие вещи, доделать дела. Мы тут с ребятами собрались немного посидеть в ресторанчике, отметить. Ты просто обязан прийти, а то обижусь! В субботу, вечером.
– Я подумаю.
– Тут и думать нечего! – гаркнул Михаил и, приблизившись, молодецки хлопнул своего друга по плечу, – Я буду ждать тебя. Александр решил промолчать. Он не любил все эти сборища, шумные компании и тем более не любил своих сокурсников, которые – и это не было для него секретом – насмехались над ним.
– Впрочем, – сказал Михаил после паузы, – Есть у меня к тебе еще одно дело. Я знаю, что ты отличный психиатр, и, кроме того, любишь своих пациентов. А это, наверное, самое важное в успешном лечении. Важнее таблеток. Так вот, у меня знакомый есть, молодой художник. Он парень странный, не от мира сего. В общем, ему, по-моему, нужна помощь. Я решил обратиться именно к тебе не только и не столько как к профессионалу, а больше как к хорошему человеку. Мальчик никому не доверяет, сейчас с ним почти невозможно общаться. Если ты ему не поможешь, его точно заберут в психушку, и что там его ждет, неизвестно.
– Ну что ж, пусть записывается на прием. У меня дни… – начал было Александр Петрович, но Михаил снова перебил его, замахав руками:
– Нет, нет, нет! Он ни за что не пойдет! Страшно ненавидит всех психологов, психиатров и прочее подобное.
– Так что же я могу сделать?
– Нужно, чтобы он пришел к тебе домой, понимаешь? Ну… домашняя спокойная обстановка и все такое… Вы бы просто пообщались. Только без всяких намеков на лечение! Ну… Просто, как люди.
– Понимаю. Но вряд ли это возможно, – проговорил Александр Петрович, – Я бы даже сказал, это исключено!
– Ну ладно тебе, – Михаил снова похлопал его по плечу, – Я же тебя как друга прошу, да и отблагодарить сумею. Помощь пацану нужна, понимаешь?
Александр Петрович долго раздумывал. А потом нерешительно проговорил:
– Хм… Ну что ж… Почему бы и нет?
– Ну вот и замечательно! – просиял Михаил, – Только ты это… Смотри мне, все должно быть строго конфиденциально!
Александр Петрович кивнул.
– Ну что ж, давай лапу, да побегу я дальше по своим делам, – Михаил пожал сухонькую руку Александра Петровича и вышел. Александр Петрович остался один. И еще долго что-то обдумывал.
***
Вечером, когда Александр Петрович пришел домой, его встречал Граф, повиливая хвостом. Доктор снял пальто, погладил пса по голове и направился в кухню. Покормив Графа, он выпил стакан чая и ушел в кабинет.
Это была хоть и большая, но захламленная, а от того тесная комната с обширным письменным столом, вечно заваленным бумагами, уставленная стеллажами с книгами и пробирками. На полу стояли большие весы, а на столе – дань современности – компьютер, который помог купить сосед. Александр Петрович привычно включил машину и, пока компьютер грузился, стал размышлять.
Ему следовало встретиться с молодым художником. Ох уж эти творческие люди! Для них помешательство – это нечто, прилагающееся к таланту. Александр Петрович не любил «творческой интеллигенции», и на то были свои причины. Когда-то очень давно в молодости он был влюблен в поэтессу. Как наивен он был, думая, что сможет ей помочь, сделать ее счастливой. Но эта задача оказалась невыполнимой. Все эти писатели, поэты и художники так любят страдать! И совсем не хотят быть счастливыми... Молодая поэтесса была слишком чувствительной, слишком нежной для этого мира и вот – ее больше нет. Никакие таблетки, никакая терапия не смогли удержать ее от этого страшного шага – суицида.
А Михаил еще спрашивает его – зачем ты стал психиатром? Тогда Александр Петрович понял, что лечить следует только тех, кто сам жаждет излечения, и не в коем случае не связываться с творческими людьми. Но что-то все-таки заставило его изменить свое мнение. Компьютер загрузился, и Александр Петрович принялся сравнивать графики, а потом позвал Графа. Пес пришел сразу же.
– Давай, мой хороший, сюда, – Александр Петрович похлопал по весам, и собака послушно вскочила на них. Граф уже привык к этим странностям – сначала еда, потом весы.