Я не Байрон
Шрифт:
– ---------------------
Бандитский Петербург, который - как резюмировала Ирина Прохорова - помешал России стать демократической страной:
– Детская сказка по сравнению с Джеймсом Бондом, которого сейчас смотрю под названием Спектр. И это поняли ребята, которые жили раньше:
– Они в виде милиционеров отбирали у ребят книжки, где было написано не про Джека Потрошителя, а про приключения, хотя и тоже какого Черного Джека.
А здесь, наоборот, поощрялись книжки про папу, как он разрезал на куски маму и, чтобы долго не нашли:
– Засолил в подполье в бочке.
– Писал сам бывший милиционер, желавший как и сейчас:
– Чтобы люди узнали всю правду.
– Всю правду, кроме:
– Джемса Бонда.
– Как будто он был страшнее, чем его малюют.
Малюют, как возможные в жизни приключения, в отличие от того, что здесь считается реальным только письменный стол с его переводчицей. Остальное производные.
В Бандитском Петербурге были не только убийства, но был и элемент приключения. В этом причина его отрицания записными литераторшами.
Да и литераторами тоже.
Экшен - движение - вообще не допустим, ибо нереален:
– Считается, что сама реальность, как Земля на трех китах, так до сих пор и стоит:
– На месте.
Следовательно, запрет приключений по сравнению со сказками про Белого Бычка - или бурого медведя - нужен для того, чтобы:
– Люди не знали правду-у.
Правду про Движение. Которое открыл Ньютон, за что его здесь и не любят. И продолжают кричать, как про Владимира Дубровского:
– Ай не он, ай не он!
А следовательно, и движение ненастоящее. Е.
Скорее всего, по этой причине здесь нет хороших яблок:
– Еще упадет кому-нибудь на голову, а он подумает:
– И я умный!
Дуракам-то яблоки не голову не падают.
– --------------------
Если еще не написано:
Я не Байрон - не только Лермонтов, но и Пушкин. Не в том песня, что ее поют, а в том, что поют:
– От сотворения мира.
– -------------------
02.08.16
Почему запретили передачу BBC, про историю и художников, где рассказывали про Импрессионистов? И получается причина только одна:
– Запрещена обычная нормальность.
Нельзя знать норму.
– --------------------
03.08.16
Радио Свобода - Владимир Кара-Мурза - Передача о Солженицыне
Говорят:
– Вся интеллигенция была возмущена высылкой Солженицына за границу.
– Может ли это быть правдой?
Но точно не может быть правдой искренность высказывания. Сказал:
– Кублановский.
Точно также не могут быть правдой слова профессора журналистики, который приказал студентам факультета журналистики встать, так как:
– Родился великий писатель.
И правильно сказал Гайдар:
– Стыдно за Солженицына.
– Мы спасали Солженицына от Солженицына, - сказал Березовский, когда закрыли передачу Солженицына:
– За низкий рейтинг.
– Тоже точно неизвестно, так ли это, но!
Но точно, что присочинение, когда говорят, как сейчас опять Кублановский, что это чушь, закрыли по идеологическим мотивам. Ибо Солженицын разводил разлюли-малину, как свойственную России архаику коммунизма.
Очевидно, что много людей получали указания от спецслужб, не обязательно напрямую, а через авторитетного человека:
– Директора института журналистики, от писателя-генерала.
По этой передаче липа очевидна. Конечно, задним числом.
Раньше само пространство не разрешало видеть эти комбинации. Но с другой стороны пространство рассказывало и правду:
– При упоминании первый раз книги Мастер и Маргарита верилось, что это настоящий секрет, рукопись Герберта Аврилакского, и, как написано:
– И прелести ее секрет Разгадке Жизни равносилен.
При упоминании Солженицына не было никакой заинтересованности, как обычно:
– Никакой литературы здесь нет.
– Всегда май, ласковый или еще какой-нибудь.
Сейчас, вообще, можно еще больше ужаснуться Пирамиде дэзы, идущей до самого неба.
Никак не может быть, чтобы профессор заведения журналистики вошел в аудиторию и приказал встать, что родился великий писатель. Во-первых, чтобы стать журналистом, и писать о поломках и производительности станков на заводе ленинского комсомола, надо закончить факультет журналистики МГУ, а и то, как было сказано главным редактором его многотиражки:
– Просятся выпускники факультета журналистики - не беру.
Второе: поступить на факультет журналистики нельзя, как в другие высшие ученые заведения:
– Просто сдав хорошо вступительные экзамены - надо было сначала два года отработать в какой-нибудь газете.
Чтобы было без приказа сверху ясно:
– Вы понимаете, как можно писать, а как нет по умолчанию.
Это первое. А второе:
– С не только с полуслова, но и слова, находящегося в заднем кармане вам ясно:
– О какой правде идет речь.
А тут целый профессор вышел и рявкнул:
– Родился писатель Солженицын.
– Да еще великий.
Сказать так в то время, когда простой человек, студент, например, как минимум прикинется непонимающим, о чем, или о ком идет речь, если скажут:
– Все критикуют Солженицына, а о чем он написал неизвестно, дали бы почитать, мы бы сами поняли не хуже, что это дребедень. Почему не разрешают?
Так бы вел себя какой-нибудь биолог, физик или химик. Здесь же сейчас в передаче Кара-Мурзы, лирики, к которым на этот раз причислил себя и Игорь Чубайс, заливаются соловьем, в том смысле, что: