Я не скажу, кто твоя мама

Смирнова Юлия

— Если бруиновская карточка у вас есть, тогда дадут.

— Отлично, — Юна весело подпрыгнула. — Кстати, ваш наезд меня тоже взбодрил. Никогда не забуду, как вы требовали, чтобы я сделала всё, на что способна в механике.

— Я тоже не забуду, как вы принялись писать таблицу умножения, — хмыкнул Феликс. — И это в футболке с надписью NASA. Я бы назвал такое кощунством. Нарядились студенткой астрономического отделения — и ещё удивляетесь, что вас тащат сдавать экзамен.

— Как это можно астро-студенткой «нарядиться»? — не поняла Юна.

— Джинсы

с футболкой NASA, рюкзак за спиной, ноль косметики, — пояснил мужчина.

— Неудивительно! В эту жару косметикой не собираюсь пользоваться — мужчины этого не делают, так с какой стати женщине такой труд на себя принимать! Это не значит «нарядиться под студентку»! Наоборот, так рассуждают женщины уже чинные, солидные, которые в возрасте.

— Ух ты, какой воинствующий феминизм, — задумчиво посмотрел на неё Феликс.

— А эту насовскую футболку я в «Россе» купила, — с гордостью призналась Юна.

— В «Россе» уже успели побывать, а в библиотеку ещё не наведывались? — добродушно подколол Феликс, но Юна усмотрела в его словах высокомерный упрёк и, возмутившись, гневно напустилась на него:

— Я имела право развлечься хоть немного после пережитого. Не до библиотеки было. Вы бы знали, чего мне эти месяцы стоили! Сначала я чёрт знает сколько ждала визу — меня, филолога, отправили на административную проверку! Что за унижение. Мать истерит и ненавидит меня не меньше, чем папаня ненавидел. На фоне этого оформление аспирантуры, постоянный её перенос: то проверка в Посольстве задерживается, то фонд документы не успевает оформить. Вы знаете, что мне пришлось дважды летать в Хорватию, поскольку у нас в стране все представительства США закрылись? Всё, к чему я шла годами, чуть было не рухнуло. Представляете?

Феликс медленно кивнул, внимательно глядя на неё.

— Так вот, я на административной проверке, переезд под угрозой… — чуть не плача, продолжала Юна. — Вы-то, небось, в куда более спокойной обстановке улетали пять или сколько там лет назад!

— Шесть. Вскоре после того культурного форума.

— А я прилетела — и что? Да мне, если хотите знать, уже два месяца налоговый номер не могут выдать — то документы потеряют, то ещё что-то. Считаете, это нормально? Вы-то свой, небось, без проблем недельки за две получили.

— Это все ваши злоключения — или ещё есть?

— Конечно же, не все! — почти выкрикнула Юна. — Это, как оказалось, только начало. Я почти никогда не болела гриппом, много лет держалась — а тут рухнула сразу как приехала. Надо в общежитие заселяться, по инстанциям бегать, оформляться — а я никакая. Никакущая! Три дня температуры — и врачи в телефоне абсолютно спокойны: мол, сами приезжайте. И мне с температурой тридцать девять с половиной пришлось разбираться с тонкостями своей страховки, вот радость-то! Чтобы узнать, что мне ничем помочь не могут; зато заражать людей в очереди — добро пожаловать к нам в emergency room!

— Всё правильно, здесь только так. Никто не будет с вами носиться, как с писаной торбой, — холодно подтвердил Феликс. — Что вы делаете из этого трагедию.

Сейчас сезон такой — март, температура постоянно меняется — то жарко, то холодно; все переболели. Я тоже лежал неделю, — с такой же температурой, как и вы, вынужден был выступать онлайн, потому что кроме меня мою работу никто не сделает; и ничего, пережил, как и многие мои коллеги.

— Так вы вон какой крепкий и здоровый, что сравнивать. А я в обморок свалилась! Ещё и неудачно ушиблась при этом! А волос сколько у меня выпало? А гемоглобин как упал? Да я первые дни после выздоровления на улицу выходить не могла, так шатало! Может быть, я ещё и помру! Приехала, чтобы гриппом заболеть — это ж надо же! В первую неделю!

— Так ведь это всё в прошлом, — с некоторым недоумением возразил Феликс. — Сейчас важное время для того, чтобы сконцентрироваться на своих обязательствах и работе. Вы так не считаете?

— Большое спасибо, что напомнили мне о моём долге перед наукой! — саркастически воскликнула Юна. Накопившаяся усталость последних месяцев вдруг навалилась на неё; она снова почувствовала себя больной, эйфория от нахождения в Лос-Анджелесе куда-то улетучилась. — Ещё и попрекнули меня покупкой насовской футболки в «Россе»… Да это, если хотите знать, моя единственная радость за последние два года!

— Да не попрекал я вас, с какой стати? — сердито прервал Феликс и подошёл к ней, продолжая внимательно глядеть на её лицо. — Какая живая мимика. Вы что, в самом деле заплакать собираетесь? Предлагаю вам успокоиться; сейчас вы здесь, все испытания позади. Поедите и пойдёте в библиотеку. Будете продуктивно работать, как привыкли и чего от вас все ожидают. Нет?

— Да не так-то это просто, Феликс Эдмундович, — горестно отказалась Юна. Мужчина возразил:

— Валентинович. Эдмундович — это Дзержинский.

— Ой. Я на автомате.

— Если вы привыкли страдать и хныкать — от любимой привычки отказываться нелегко, это конечно. Но ради разнообразия вы могли бы…

— По-вашему, я привыкла страдать и хныкать? — возмутилась Юна.

— А что, стали такой недавно? — весело поддразнил мужчина. — Вы же боец, судя по эпизоду с таблицей умножения. С активной жизненной позицией. До конца будете бороться.

— Это в прошлом, — с тоской посмотрела на него Юна.

— Полчаса назад — это в прошлом? — поднял брови Феликс. — То есть это теперь не вы в этом студенческом теле? Вас захватил пришелец, как в научной фантастике?

— В научной фантастике тоже часто о страдальцах вроде меня пишут. Я её как раз изучаю. Сиди и думай, от каких бед помрёшь!

— А вы пробовали не сидеть и не думать, а, пока вы живы, дело делать?

— А незаметно, что я дела делаю круглосуточно? — возмущённо вскинулась Юна.

— Заметно, — примирительно согласился мужчина. — Потому и предлагаю не сбавлять темп и вспомнить о самом главном.

— Да вы зануда похуже меня, — девушка полушутя-полусерьёзно сделала ещё полшага и, оказавшись вплотную к нему, легонько стукнула его кулачком в грудь. Феликс слегка улыбнулся: