Я поверю в его слёзы

Вольская Марина

– Не верю, - все же смогла я тихо прохрипеть.

– Не верь. Имеешь право, - пробормотал брат, уткнувшись носом в мои волосы.
– Но обещай жить, что бы ни случилось.

Но я вновь ничего не ответила. Не могла такого обещать. Просто не могла.

– Я не могу обещать оставить тебя в покое, Вероника. Но я постараюсь, - вздохнул Игнат, и поднял меня на руки. И вновь куда-то понес. А я вновь не сопротивлялась.

Он усадил меня... на свою кровать. И от этого я поежилась. Ведь с этой комнатой у меня были

связаны только хорошие воспоминания. Ведь здесь я проводила время еще тогда, когда Игнат был действительно просто братом. Хорошим братом. И от этого было плохо. Он ни разу не приводил меня сюда после того, как лишил девственности.

– Ника, - вновь позвал меня Игнат после того, как укутал в одеяло. И я наконец-то посмотрела на него. Заглянула в его глаза. Которые сейчас действительно были черными. Но не отталкивающими... А, наоборот, заставляющими забывать обо всем, кроме этих самых глаз.
– Пожалуйста, посиди здесь. Никуда не уходи и ничего с собой не делай. Хотя бы ради себя, - уже шепотом добавил, и, на мгновение, коснувшись моего лица, оставил меня одну. Наедине со своими воспоминаниями. Хорошими воспоминаниями, а от того еще более болезненными.

Вот я упала с велосипеда, разбила коленки, а он залечивает мои раны в этой самой комнате... Вот я потеряла свою любимую цепочку, и вновь прибежала к нему сюда, где он меня утешал... Вот мне приснился кошмар, и я пришла к нему, где и проспала спокойно под его боком...

А вот меня обидел первый мой парень, и я вновь пришла к нему, чтобы пожаловаться на то, что все мужики - козлы... И он меня уверял, что это не так. И я поверила.

А вот уже он расстался с девушкой, напился и пришел ко мне... И тогда, в шестнадцать лет, я потеряла брата. Человека, который был мне еще и лучшим другом.

– Держи. Выпей, - раздался голос над моей головой, от которого я вздрогнула и глянула вверх.

Глаза, которые вновь были темно-синими. Черные короткие волосы. Немного пухлые губы. Легкая щетина, что ему очень шла. Немного длинные ресницы. Нос с горбинкой.

В нем было все, что мне нравилось, и в то же время отталкивало. Потому что я его и любила, и я его ненавидела.

– Ника?
– позвал Игнат, поскольку я так и замерла, рассматривая такие родные, и в то же время чужие черты лица.

– Игнат, - твердо промолвила я и забрала из его рук чашку. Мне и самой было непонятно, зачем я произнесла его имя.

Он ничего не ответил, лишь продолжил разглядывать меня.

Я сделала осторожный глоток, так как горло все еще саднило, и тут же поморщилась.

– Что это?
– спросила, втягивая в себя запах кофе.

– Кофе с коньяком, - просто сказал Игнат, и присел рядом со мной. Я, уткнувшись носом в чашку, из-под ресниц настороженно наблюдала за ним. Ко мне начали возвращаться чувства. Начала возвращаться жажда жизни.

– Спасибо, - тихо пробормотала, делая еще один глоток. Пожалуй, такой напиток мне был сейчас очень даже нужен.

– Пожалуйста. Ты успокоилась?
– он осторожно заправил за ухо выбившуюся мокрую

прядь волос. Я не вздрогнула лишь потому, что внимательно наблюдала за каждым его движением.

И вот опять... Несмотря ни на что, сейчас, в этой комнате, со мной не происходило ничего плохого. Наоборот, он уделял мне внимание, проявлял заботу...

Внутри снова все сжалось. От сожаления, что он не остался для меня братом. От сожаления, что это все равно ничего не меняет между нами. Он все испортил пять лет назад. Испортил навсегда.

– Нет, - коротко ответила, так как в голову вновь ворвались мысли, что родители теперь все знают... На душе снова стало паршиво.

– Извини, но я не буду извиняться за то, что не ушел, - вдруг твердо проговорил Игнат.
– Потому что я хотел, чтобы они обо всем узнали.

Мои руки дрогнули, и лишь усилием я заставила себя сидеть спокойно. Внутри как будто оборвалось что-то еще.

Это было чувство, как будто меня предали. Ведь это была наша с ним общая тайна. Ужасная и кошмарная, которая должна была и дальше оставаться только нашей. А он... Раскрыл её родителям, не поинтересовавшись у меня, хочу ли я этого... Впрочем, мои желания давно прекратили иметь для него значение.

Так ничего и не ответив, я принялась более усердно пить содержимое чашки. И мимолетом подумала, что не отказалась бы и от чего-нибудь покрепче.

Впрочем, а чего терять-то? Если он добавил коньяка в кофе, значит, таковой напиток имеется в наличии, и его можно употребить.

Больше не глядя на парня, я поставила уже пустую чашку на прикроватную тумбочку, и, освобождаясь от одеяла, и плотнее укутываясь в полотенце, слезла с кровати и пошла на выход.

– Ты куда?
– лишь и спросил Игнат, так и не получив ответа. И последовал за мной.

Я же, не обращая на него внимания, первым делом зашла в свою комнату, открыла шкаф, достала первый попавшийся под руку сарафан, который оказался белого цвета, и, сбросив полотенце прямо на пол, натянула его на обнаженное тело. После чего повернулась, наткнулась на потемневшие глаза брата, и, быстро обогнув его, отправилась на кухню. А там, как будто специально для меня, стояла открытая бутылка коньяка и стакан для него. Не став медлить, я в несколько шагов подошла к столу, схватила бутылку и налила в емкость. После чего незамедлительно опрокинула содержимое в себя. И, поморщившись, хотела было налить во второй раз, но из моей руки самым наглым образом выдернули бутылку.

– Даже не думай, - послышался раздраженный голос Игната, к которому я тут же и обернулась, намериваясь забрать украденное. Брат, совершенно точно предвидев мои действия, поднял руку вверх, прекрасно зная, что я до неё не достану, так как была ниже него на голову.
– Я не дам тебе напиться, Ника.

– Тебе, значит, можно, а мне нет?
– я зло сузила глаза, в то время как он дернулся от моего вопроса, опуская руку, чем я незамедлительно и воспользовалась, выхватывая бутылку и тут же отскакивая от него. Но заминка была недолгой, и уже через несколько секунд я была грубо прижата к столешнице, а бутылка вновь была вырвана из моих рук.