Я с тобой

Грау Герда

Вика стряхнула наваждение, подошла к двери и подергала ручку.

– Может, в психушках так принято?
– неуверенно спросила она.
– Вообще, после оформления в палату должен придти лечащий врач и поговорить со мной. Я ему скажу, что я нормальная, и нас выпустят.

– Хорошо, если так.

Интонация его голоса Вике очень не понравилась. Дон не стал развивать эту мысль, и Вика села на одну из шести коек, подальше от незнакомца, и поболтала ногами. Смотреть в окно было скучно, стекло было забрано толстыми прутьями и давно не мылось, куда выходят окна, можно

было только догадываться. А еще ей хотелось есть. Интересно, в психушках бывает обед? И положен ли он вновь поступившим?

Ее взгляд упал на сумку, которую сопровождающий медбрат внес в палату за ней. Надо бы позвонить сестрице, попросить ее забрать в поликлинике паспорт и привезти сюда. Однако в положенном месте Вика телефона не обнаружила, не было его в других отсеках сумки, и даже в наружном кармане.

– Дон, - осторожно сказала она.
– Кажется, мы остались без связи.

– Мы остались без нее, как только въехали, - ответил тот.
– Здесь нет приема, если ты не заметила.

– Глупости, тут центр города. Наверное, его как ценность просто оставили на хранение до моей выписки.

Она на всякий случай проверила карманы брюк, и в джинсах на сгибе ноги нащупала маленький гладкий предмет - бутылочку из темного стекла, не больше тех, в которых продают йод. Это была бутылка, которую Антон дал им в кафе, снотворное, которое помогает безболезненно уйти на тот свет. Интересно, действительно ли оно снотворное? Или же он соврал и это яд вроде кураре? С Антона, в свете вновь открывшихся обстоятельств, вполне станется. Зачем же он притворялся Вальдехом? Хотел провести Дона? Почти провел, да, но на кой черт? Силы свои проверить? Тогда в кафе он должен был убедиться, что на высоте как актер и успокоиться, и его испуг в машине вполне объясним, если он подумал, что Дон его расколол. А вот зачем он согласился везти их в квартиру Вики - это вопрос.

Что-то не складывалась у нее картина, следователем она была бездарным, и даже в детективных сериалах никогда не угадывала преступника, хотя потом оказывалось, что это было очевидно с первой минуты. Допустим, он и вправду играл Вальдеха с целью перетянуть Дона на свою сторону, потому что знал, кто он такой, и допустим, он убедился, что это невозможно. Даже можно допустить, что гасящий удар в отношении нее он применил для того, чтобы поговорить с Доном без свидетелей. Возможно, Антон понятия не имел, что это такое и чем заканчивается для жертвы, кто-то его научил этому и не рассказал всего остального. Но вот для Дона он выбрал ее, Вику, говорил что-то о симпатии, и вдруг дал яд. Как-то это не согласуется с ценностью ее тела, если Дон сказал правду. Значит что? Значит, в пузырьке не яд, вот и все. А что тогда?

Вика снова залезла в джинсы, вытащила пузырек и посмотрела в него на просвет - коричневое стекло мешало определить, на что похожа жидкость, поэтому она отвернула крышку и осторожно провела ею возле носа, как пробовала духи в магазине. Эффект был неожиданным - запах оказался резким, сильным, мгновенно распространился по палате и вызвал у нее судорогу в дыхании, словно нашатырь.

– Ты что делаешь?
– одернул ее Дон.
– Убери немедленно, это наша единственная улика! Не свети ее!

– Я только понюхать, - оправдывающимся тоном сказала она.
– Вдруг я этот запах знаю?

– И что?

– Нет.

Тело под одеялом зашевелилось и приподняло голову, поводя носом и наполовину открыв рот. Голова была скорее мужской, но так могла выглядеть и женщина с гормональными нарушениями - одутловатой, с нездоровой желтизной кожи и маленькими, заплывшими веками, глазками. Волосы напоминали клочья, но агрессивной голова не выглядела. Напротив, та часть лица, что не была укрыта одеялом, жалобно сморщилась и захныкала, глядя на Вику.

– Похоже, это настоящий сумасшедший, - прошептала она.
– А если он кинется?

– Дашь мне руль, - спокойно ответил Дон.

Вика снова с сомнением посмотрела на соседа или соседку.

– Вроде не буйный. Он запах учуял, ему нравится.

Словно в подтверждение ее слов сосед раздул ноздри и жадно втянул воздух, потом резво соскочил с койки и пробежал по палате в Викину сторону, остановившись на безопасном расстоянии.

– Дай, - попросил он, подставляя ладошку, как ребенок.
– Дай мне.

– Не могу, - виновато ответила Вика.
– Нельзя, понимаете?

– Дай, - повторил тот.

Вика вздохнула и покачала головой, убрала пузырек в карман и показала ему, словно ребенку, пустые руки.

– Видишь, ничего нет, - громко соврала она.
– Тебе показалось.

Вместо того чтобы уйти на свое место, «ребенок» оскалил зубы, метнулся в ее сторону неожиданно сильным и коротким броском, и повис на ее кистях.

– Дон, - заорала она.

Палата утратила цвета в ее восприятии, рычащее тело свалилось с рук и отползло под кровать, издавая странные звуки. Дон присел рядом с ним, подождал несколько секунд и неожиданно бережным движением приподнял больному голову, вгляделся в зрачки, огромные, как черные дыры.

– Это не яд, - медленно сказал он.
– Это наркотик. И, похоже, кое-кто в этой палате с ним хорошо знаком.

14. Водораздел

Он погладил человека по голове, и Вику передернуло - жест был таким, каким она гладила соседскую собаку, здоровенного кобеля по кличке Айс. Но тут все-таки человек...

– Думаешь, он совсем того? Невменяемый?
– спросила она.
– А может с ним по-хорошему поговорить?

Дон снова повернулся к обитателю подкроватного пространства.

– Как тебя зовут?
– громко спросил он.
– Ты знаешь свое имя?

Клочкастая голова сморщила лицо.

– Имя, - прохныкала она.
– Не помню.

– Имени своего не помнишь? А фамилию помнишь?

Голова отрицательно затряслась, словно собиралась плакать.

– Не надо, - попросила Вика.
– Ты его совсем растревожил, он сейчас забуянит, и прибегут санитары.

– Не забуянит, - Дон сунул руку в карман и вытащил пузырек, капнул пару капель себе на ладонь.
– Мы подружимся.