Я с тобой
Шрифт:
Голова, учуяв знакомый запах, схватила обеими руками Дона за ладонь и молниеносно слизала коричневую жидкость, до кучи обслюнявив ему даже пальцы, Вика почувствовала, какие они стали склизкие и противные, и ее чуть не вырвало. Не успела она сказать Дону, что это подло, как подкроватный житель поднял голову и посмотрел на них уже более осмысленным и даже заискивающим взглядом. Пришлось признать, что Дон был прав.
– Если это наркотик, то в маленькой дозе не опасен, - пояснил тот, словно прочитав ее мысли, а, может быть, и на самом деле прочитал, она теперь уже не
– Зато мы для него перестанем быть врагами и услышим что-нибудь важное. Дай мне еще немного времени.
– Ладно, - неохотно буркнула она.
В жизни она предпочла бы выйти в другую комнату, но куда выйдешь из собственного тела? Дон вытянул ноги рядом с кроватью и немного подождал. Голова выглянула и покосилась на него.
– Имя, - повторила она.
– Много имен, мне не нравилось. Я не хотел, чтобы они со мной разговаривали.
– Кто?
– быстро переспросил Дон.
– Голоса, - прошептала голова, придвигаясь.
– Они разговаривали со мной днем и ночью, я хотел спать, они кричали. Кричать плохо. Я хороший.
– Что кричали?
– Я ничего плохого им не делал. Мне было одиноко, у меня был друг, с ним было хорошо, он разговаривал ласково, а потом меня привезли сюда, и их стало много, очень много.
Последние слова он произнес, выкатив глаза для пущей убедительности, и даже понизил голос.
– О чем он говорит?
– простонала Вика.
Дон раздраженно передернул ее плечами и заглянул под кровать, опустившись на локти.
– Тебя привезли сюда - и голосов стало много?
– задал он новый вопрос голове.
– Или голосов сначала стало много, а потом тебя привезли сюда?
Тишина была ему ответом, но Дон не собирался сдаваться.
– А сейчас кто-нибудь кричит? Прямо сейчас?
Голова отползла в глубину своего убежища и там затихла. Вика заметила, что палата стала цветной - Дон уступил ей управление, хотя она его об этом не просила, видимо, нервы сдали у обоих, хотя они у них и так общие. Вся эта ситуация казалась до тошноты отвратительной. Она посмотрела на пузырек в своей руке и еле сдержалась, чтобы не всадить его в стену. Улика все-таки, Дон просил ее беречь, но чего же гадко. Антона она была готова задушить сейчас собственными руками.
– Не молчи, - дрожащим голосом попросила она.
– А то мне в тишине как-то не по себе. Крики эти...
– Говори, - разрешил Дон.
– Что этот наркотик делает, как ты думаешь?
– Определенно, язык он развязывает.
– Сыворотка правды?
– ахнула Вика.
– Я читала про такое. Если ее выпить, сразу всю подноготную выложишь. Может, Антон у тебя секреты какие-то хотел выведать?
– Мимо, - подумав, ответил он.
– Я не знаю никаких секретов. Я ведь не ученый, а обычный пилот. Все, что знаю я, знает и Вальдех, и наверняка рассказал Антону, если они сошлись настолько, что аж до ботинок договорились.
Про ботинки он сказал с такой злобой, что Вика стукнула кулаком по спинке кровати.
– Дались тебе эти ботинки! Антон их и не носил почти, и подарила их ему не я, а его мама, и у меня он их оставил затем, что не хотел брать. У людей миллион таких вещей в шкафах валяется и у родственников на антресолях. И вот приходит твой Вальдех, дает ему сыворотку и Антон прямо начинает с этих долбучих ботинок, да? Как будто нет ничего важнее на свете, и как будто знает, что я в них приду, и ему понадобится про них слово вставить, чтобы усыпить мою бдительность. Забудь о них, ясно? Хотя погоди, мы решили ведь, что это Антон пришел к Вальдеху. Или все-таки нет?
Окончательно запутавшись в версиях, она замолчала.
– Вот именно, - вдруг сказал Дон.
– Ты ничего не заподозрила, когда он с тобой заговорил? У тебя не было хотя бы мимолетного ощущения, что ты общаешься не с тем, кого знала?
– Нет, - растерялась Вика.
– Он всегда так себя вел. Шуточки эти из Нашей Раши любил, вечно был уверен, что я по нему сохну, когда я уже и думать забыла. Да если бы я заподозрила, я бы так тупо не подставилась. Это совершенно точно был Антон. И вообще, при чем тут я? Гораздо интереснее, почему ты не заподозрил, что он не Вальдех. Уж ты-то должен был просечь, что с тобой разговаривает человек, а не пилот.
– Не просек, - медленно ответил Дон.
– Я был готов поклясться, что имею дело с Вальдехом. Он и говорил так, что не спутаешь, и тебя ударил так, как люди не умеют. Чтобы научить гасящему удару, нужно...
Он запнулся и замолчал.
– Что?
– изнывая от страха, прошептала Вика.
– Что нужно?
– Дай руль, - приказал Дон.
Получив право двигаться, он вернулся к тому месту, где торчала голова, запустил руки под кровать и словно тряпку, вытащил тело за шиворот. Тело было легким, несмотря на кажущуюся полноту, видимо, одежды на нем было больше, чем мяса. Дон поставил несчастного на ноги перед собой и взял его за плечи.
– Эти голоса, - сказал он, - что они кричали?
Голова начала сопеть и крутить шеей, но Дон ощутимо встряхнул ее и всякие поползновения вывернуться прекратились.
– Что кричали голоса?
– повторил он.
– Помогите, - прошептал несчастный.
– Тебя никто не обидит, - вступилась Вика, забыв, что он ее не слышит.
– Просто скажи.
Дон отпустил бедолагу, но тот остался стоять, как столб там, где его оставили.
– Он уже сказал, - Дон вытер лоб рукой и Вика почувствовала на тыльной тороне руки влагу.
– Это они кричали «помогите». А потом затихали. И поэтому ни ты, ни я подвоха не заметили в кафе. Поэтому и пилоты не возвращаются.
– Ничего не поняла, - дрожащим голосом ответила Вика.
– Почему "поэтому"?
– В бутылке не сыворотка правды, - устало сказала Дон.
– Это то, что растворяет водораздел между мозгом пилота и болида, и они объединяются, прорастают друг в друга, как кровеносные сосуды прорастают в полимер глазной линзы, если ее долго носить, не снимая, воспринимают ее как родную ткань. Нейростимулятор. Нет никакого отдельного Антона и отдельного Вальдеха, и ботинки, и гасящий удар - одновременны. Слияние, понимаешь?