Я выжил, начальник!
Шрифт:
– посажу.
– Варвара вошла в дом. Лютый, выматерившись, сел в «Ниву» и завел машину.
– Облом у него вышел, - усмехнулся смотревший в окно Антип.
– Молодец Варюшка! И не боится.
– Он и прибить могет, - вздохнула его жена.
– Ведь такой гад этот Лютов. И кличут, как волка, Лютый. И по фамилии, и по нутру зверюга. А Варюха не боится. Вон и золотодобытчик приехал, - кивнула она на остановившуюся возле магазина светло-зеленую «Ниву».
– Колька Азов, - узнала его Мария.
– Не везет мужику. Все что-то пытается наладить, и не выходит ничего. И в Енисейске жизни ему Котов
– Тут говорили пожарные из Енисейска, что дочка Азова на Ромку Котова заявление написала. Он ее, говорят, пытался ограбить в Красноярске. Вот и шарят Ромку. А он, значит, в заимке на Бешеном Ручье. Я хотел было шепнуть в милицию анонимно, но потом передумал. Ведь Король, сучий сын, сразу поймет, кто мог про Ромку доложить. И убьют меня его волки. А Ромка долго там не сдюжит, не тот человек, чтоб одинешеньким сидеть. И отцу не скажет, а в город уйдет. Там его и цапнут. Понятное дело, Котов-старший сызнова деньгу большую отстегнет, чтоб сынка от тюрьмы откупить. Но похоже, на этот раз влип Ромка крепко.
– Чего тебе?
– хмуро спросила рыжеволосая молодая продавщица.
– Водки три бутылки, - начал перечислять Азов.
– Пива…
– А с чего это у тебя праздник?
– Похороны скорее всего. Пива пять и закуски. Помидорок соленых и огурчиков. Блок сигарет, хлеба. Все.
– А чьи похороны-то?
– спросила продавщица.
– Мои, - серьезно ответил Николай.
– Может, компания нужна?
– кокетливо улыбнулась женщина.
– Жил один и хоронить себя сам буду, - вздохнул Николай. Сунув покупки в пакеты, он достал деньги.
– Сдача тебе.
– Он вышел.
– Ну и подумаешь, - фыркнула продавщица.
– Живой еще, Азов?
– услышал Николай насмешливый голос и, повернувшись, увидел двоих бородачей.
– Да пока вроде жив.
– Ненадолго это, - пообещал один. Рассмеявшись, они вошли в магазин. Азов проводил их взглядом.
– Сволота!
– процедил он.
– Но ничего у вас не выйдет. Пусть я сдохну, но вы ничего не получите.
– Господи, - со слезами на глазах шептала Ирина, - как я устала! Ну почему у меня ничего не получается? Почему?
– Она посмотрела на Божий лик на иконе.
– Что же я сделала в жизни не так? Или, может, в прошлой жизни была сволочью? Если нет, за что ты меня так?
– Мама, - из комнаты вышла девочка лет пяти, - бабушке снова больно. Ирина бросилась в соседнюю комнату.
– Ты уж прости меня, доченька, - чуть слышно проговорила лежащая на кровати пожилая женщина.
– Не дает Бог смерти. Не знаю уж, чем прогневила Господа. И тебе всю жизнь испортила. Прости меня…
– Перестань, мама!
– Ирина подошла к кровати.
– Что болит?
– Голова.
– Сейчас.
– Ирина достала тонометр.
– Машенька испугалась. Прости меня, Ирина. Ведь если бы…
– Помолчи, мама, - остановила ее дочь.
– А чего мы ждем-то?
– спросил небритый мужчина.
– Надо ехать в Красноярск и взять землю.
– Нам надо получить право на добычу золота, - наливая водку в стаканы, перебил его Азов, - а с этим проблема. И самое главное - Котов узнает, где месторождение. Тогда, считайте, все. Пока Король не знает, где именно находится золото, мы живы. У него везде есть свои люди. Что делать, я не знаю.
– А мы тем более, - усмехнулся один из пяти сидевших за столом мужчин.
– Все советскую власть ругали, - сказал небритый.
– А порядку намного больше было. Да, работать заставляли, не работаешь - в зону на год. Но такого, как сейчас, не было.
– Да хорош вспоминать старое и лаять демократию, - остановил его плотный мужик.
– Сейчас здесь все решает Король. А он в натуре Король. Делает все, что хочет, безнаказанно. Колька нашел месторождение, разрабатывали его все мы, а уже год не можем начать мыть золото, потому что боимся. И не надо ля-ля тополя, что, мол, разрешения нет. Боимся, и все. Себе-то признаться в этом можно.
– Да уж давно все это поняли, - усмехнулся Азов.
– А что делать? Сами знаете, Котов сразу, как только разнюхает…
– Давайте выпьем, мужики, - предложил плешивый полный мужчина, - тогда и говорить легче будет.
Все шестеро подняли стаканы.
– Матвей, - заглянув в комнату, обратилась женщина к крепкому мужику с седой недельной щетиной, - письмо от Егора. Он скоро домой приедет, - всхлипнула она и тут же вышла.
– Вот бабы, - покачал головой Матвей, - радоваться надо, а она влагу выделяет. И когда же этот разбойник явится?
Глазов
– Ну как, - вошел в дом участковый, - не появлялись больше?
– Вот что, начальник, - сказал дед Василий, - я их на сей раз картечью встречу. И пусть потом государство судит, ежели силенок у него нету защитить от бандюков. Да и не посадят меня, наверное. Оружие у них наверняка будет, а про самозащиту так и говорят: ежели жизни твоей или близких угрожает опасность, то можешь шарахнуть бандюка тем, что под рукой имеется.
А у меня два ружья и карабин. Так что с полчаса я выдержу атаку. Уж услышат стрельбу, надеюсь, кто-то позвонит в милицию.
– Он посмотрел на дверь комнаты внучки.
– Во время пошло, бандюка на чистую воду вывести - как подвиг совершить. Хотя за этим бандюком большая сила стоит. Мафия, видать. Томка говорила, что папаня у него цельным районом заправляет в Красноярском крае. И милиция у его купленная, и все остальное. И сын наш Колька, отец Томкин, нам ничего не пишет. Беспокоить, значится, желания у него нет.
Война у него с этим самым Котовым. Да я все обсказал тем, кто с той женщиной приезжал. А баба хороша, и ум есть, и уважение имеет, и красотой Бог не обидел.
Всем хороша, - повторил он.
– Мужику ее крепко повезло.
– А когда Тому вызывать будут?
– спросила Ксения Андреевна.
– Чего не знаю, того не знаю, - ответил участковый.
– Что касается этих, которые были, или другие придут, не волнуйтесь, все под контролем. Чуть что, помощь будет здесь.
– Что-то слабо верится, - усмехнулся старик.
– Что же раньше-то никого не было.