Я знал его

Adam Kadmon

Он покачал головой и открыл дверь, пытаясь казаться гостеприимным.

– А, - сказал Аоба. Его улыбка исчезла.
– Это вы.

Мана неловко улыбнулась на его пороге.

– Да, эмм, я надеюсь, что не сильно вас отвлекаю, Аоба-сан.

– Нет проблем, - вздохнул он, проводя её внутрь.
– Не то чтобы в наши дни у меня были дела получше.

Он провел её по узкому коридору в маленькую спальню.

– С какой целью приехали?

Мана подождала, пока они не сядут, чтобы завладеть его вниманием.

– Вы знаете человека по имени Каору?
– спросила

она.

Внезапность вопроса и отсутствие всякого введения хорошо ей послужили. Аоба не смог скрыть своего шока. Он быстро остыл и мрачно посмотрел на неё. Она хорошо знала, что такая тактика была нечестной, но в армии её этикету и хорошим манерам не обучали.

Аоба гневно фыркнул.

– И где вы услышали о нём?
– спросил он.

– У надёжного источника.

– Но вы не знаете, кто он?

– В данный момент нет, - она позволила последующей паузе стать тем, чем она хотела: беззвучной командой рассказать ей.

– Если я могу посоветовать вам кое-что...

– Конечно.

– Не говорите с Синдзи-куном о Каору. Это только ранит его, - Аоба взглянул на неё.
– Дерьмо. Уже говорили, да?

– Ну... да. Он сказал... сказал, что Каору был тем, кого он убил.

– Тем, кого он убил, - повторил Аоба, грустно улыбаясь.
– Тем, кого он убил.

– Кем он был?

– Тем, кого он убил.

– Смешно, - сказала Мана.
– Но это не шутка. Я хочу знать.

Она поняла, что Синдзи был склонен брать личную ответственность за вещи вне его контроля. Учитывая это, она искренне не верила, что он когда-либо мог умышленно убить человека.

– Значит, вы хотите знать, - сказал Аоба. Он звучал так, словно это действительно была старая шутка.
– Почему?

– Я верю, - осторожно сказала она, - что это поможет мне лучше понять его и, в свою очередь, помочь ему.

Аоба открыто усмехнулся над ней.

– Вы и в правду верите, что вы первая женщина, заявляющая, что действует из лучших побуждений для Синдзи? Что вы заботитесь о нём больше, чем по работе?
– он покачал головой.
– Поверьте, я видел таких как вы, леди. Вы последняя в длинной очереди. Я потерял счёт докторам, говорящим, что они только хотят помочь ему. Так что давайте забудем про эту чушь, док? Вы на дорогой рыбалке. Армия может закинуть симпатичную наживку, но в итоге это и есть всё, что вы из себя представляете. Наживку.

Мана почувствовала прилив гнева. Как он посмел.

– Я врач и военный следователь, да, - сказала она, - но не думайте, что я делаю это только ради их выгоды. Но у меня есть работа. И это значит, что я должна задавать вопросы, на которые некоторые люди не захотят отвечать. И крайне важно, чтобы мы получили эти ответы.

– Правда?
– сказал Аоба.
– Эти ответы, как вы их назвали, почти уничтожили мир двенадцать лет назад. Эти ответы должны быть закопаны и навсегда забыты. Потому что если вы их получите, то какой-нибудь дурак попытается ими воспользоваться, и в следующий раз, когда дым рассеется, не останется уже ничего.

– У меня есть личные мотивы, - резко прошептала она.
– Мне могли приказать расследовать его дело, но я занимаюсь им потому что хочу. Я согласилась, хотя за моей спиной выстроилась дюжина человек на это дело. Я выбрала его.

– И? Что с того? Каждый из вас заливает мне одно и то же. Что он жертва, что он не заслуживает этого, что вы лишь пытаетесь помочь. Если бы военные действительно хотели помочь, то отправили бы Синдзи-куну настоящего врача, а не девицу с поддельным дипломом.

"Пошёл ты".

– Пошёл ты, - выпалила Мана. Её руки сжались в кулаки по бокам. Он выплеснула свой гнев наружу и сдержала остальные слова. Аоба терпеливо ждал её.

– Простите, - сказала она.
– Я не хотела оскорблять вас.

– Конечно хотели. Не беспокойтесь. Я слышал слова похуже и от более важных людей, чем вы, - он покачал головой и вздохнул.
– Я даже не знаю, почему вы пришли именно ко мне. Вы знаете, что я не самый разговорчивый парень в вашем распоряжении.

– Из вежливости, - сказала она.
– Мне не хотелось допрашивать менее важный персонал.

– Как мило. Но на самом деле вы хотели сказать, что они не знают столько, сколько я, верно?

Внезапно до Маны дошло, как долго этот мужчина находился под стражей, донимаемый вопросами между мучительными периодами одиночества. Кажется, он действительно уже видел таких, как она.

– Я... не подумайте, что я не уважаю вас, - сказала она.

– Ага, - сказал Аоба.
– Ага. Хоть я не могу сказать, что вы или люди, пославшие вас, мне нравитесь, не могу сказать, что не уважаю вас. Это ваша работа. Как у меня была обслуживать NERV. Как у Синдзи была воплощать в жизнь ненависть слабых жалких мужчин. Я думаю... я знаю, что сейчас уже не так зелен, каким был тогда, слепо выполняя приказы. И Синдзи... Синдзи не настолько наивен, каким был. Не может быть.

– "Наивность" - это определенно не то слово, с каким он у меня ассоциируется.

– Готов поспорить, - он осторожно посмотрел на неё, выискивая какую-то невидимую черту.
– Даже не могу представить, какой он сейчас. Не могу представить, как он справился со всем этим. Если справился. Но я знаю, как люди реагируют на него. Не могу сказать, что вы ломаете шаблон, док, - он покачал головой, почти жалея её.
– Все думают, что он либо святой, либо дьявол.

– А вы?
– спросила Мана.
– Что вы думаете о нём?

– Мне не надо гадать, как всем остальным. Я знал его. Он не святой и не чёрт. Он просто ребёнок.

***

– Доктор Кирисима, - сказал Синдзи, открыв дверь и обнаружив за ней промокшую до нитки Ману.
– Вы что-то забыли?

– Синдзи-сан...
– она сглотнула, стряхивая воду с волос.
– Мы... мы можем немного поговорить?

Всё его лицо, казалось, осунулось.

– Если вы действительно хотите, - сказал он.

Он впустил её. Она повесила мокрую куртку на пустую вешалку у двери и сняла обувь. Он не стал ждать и она сама вошла в спальню, обнаружив его на своём посту на жёстком деревянном стуле.