Яшмовая трость
Шрифт:
Темнеет сводом грот, боскет заплелся гибкий —
Обманет эха вздох и лабиринта вид.
Оставь аллею, в ней твой робкий путь неверен,
И не заглядывай в забытое окно —
Покинут павильон, и ключ его потерян.
Молчание; там тень; приди узнать одно:
Покорность горькому самшита аромату
И тихий сон воды средь герм и белых статуй.
*РОЗОВЫЙ БАССЕЙН
Ах, если
И злато статуи, глядящей в водоем,
Слоится на груди и рдеет над бедром,
И розовый порфир дрожит в воде затейно —
Ведь это потому, что все вокруг в былом,
Живет таинственность, напрасно и лелейно,
Что эхо у одра Любви благоговейно
Склонилось — онемев — с Безмолвием вдвоем.
Не видно путника в запущенной аллее;
Земля ссыпается со склона все сильнее,
Но двери ждут ключа, пришельца портик ждет;
И, верно, оттого, что Время вновь найдет
Себя таким, как встарь — всегда без перемены, —
Тоскливо спит вода и розы так надменны.
*ЗЕЛЕНЫЙ БАССЕЙН
Дрожать в зеленой влаге грустно ей:
Плоть стала бронзой — статуей богиня.
Плечо ее покрыто мхом, и ныне
В руке немая урна тяжелей.
Волна таит обманный бег теней —
Все призрачно в ее прозрачной тине,
И небо, что вверху бездонно-сине,
В текучем зеркале еще темней.
На водоем похож квадрат газонный;
Одет травой, зеленою всегда,
В самшит — как волны в мрамор — заключенный.
Смотри, где травы — изумруд, вода —
Смарагд мелькает желтый лист без плоти,
Иль карп — его соперник в позолоте.
ЧЕРНЫЙ БАССЕЙН
Забудь о мраморной смеющейся Весне,
О Лете в пышности цветущего наряда,
О хмельной Осени в уборах винограда
И плачущей Зиме на камне рядом с ней.
Оставь аллею, где рисуются ясней
Узоры из песка; забудь все розы сада
И эхо, чей ответ — твоим речам награда, —
Оставь, чтоб подойти к воде в чудесном сне,
Включенной в водоем таинственный, овальный.
Ни перья легких птиц, ни крылышки цикад
Не исчертят эбен поверхности зеркальной.
Вглядись — из глубины, где зoлота дрожат,
Приподнялась Любовь сквозь черный блеск кристалла
И усыпленное Безмолвие восстало.
ЭНСЕЛАД
Широкий водоем кустарником оброс;
В углах бассейна, встав над их суровой тенью,
Богиня с молотом стоит в оцепененье,
И
А в центре, погребен в струях немолчных слез
Огромный Энселад томится в заточенье
Под черной лавою — божественное мщенье
На плечи пленника воздвигнуло утес.
Весь день вокруг него ложится с шумом пена,
Из горла страшного текущая бессменно —
Непокоренного отчаяния знак;
Когда же мирный час, смуглея, сеет мрак,
Титан из скорбных уст не плещется водою
И сдерживает вздох, склонясь пред тишиною.
ЛЕДА
Где водоема мрамор округленный
Сковал уснувшей влаги тишину,
Где тень свою, скользящую по дну,
Смущая воду, ловит лебедь сонный, —
Она застыла страстно-напряженно,
Ногою нежно трогая волну,
Склонясь на цоколь, уступая сну,
В истоме, бронзою запечатленной.
И лебедей медлительная стая,
По очереди нимфу обвивая
Изгибом шей, вокруг нее плывет;
И облик бронзовый в воде, тоскуя,
Доныне трепетать не устает
От вечных чар былого поцелуя.
*НИМФА
Бассейн порфировый встревоженной водой
Заплачет, забурлит — и вновь уснет безбурно,
В прозрачной бледности волны своей лазурной
Хранит он блики роз и кипарисов строй.
Со скипетром в руке и с аркою в другой
Улыбку бог дарит в цветах богине с урной,
Из парка, вдалеке, листвой аллей ажурной
Окутанный меж них встает Амур нагой.
Канал белеющий пленен газоном низким;
Глядятся в воду тис и остролист густой
Над пирамидою, над стройным обелиском.
Разгневанный Дракон враждует с Гидрой злой,
И каждый, брызжась ртом искривленным и слизким,
На Нимфу спящую хрустальной бьет струей.
*ЦОКОЛЬ
Не Осень ли наряд здесь траурный роняла,
Пятная листьями бассейн по вечерам?
Не стройный ли Амур, смеясь, вверял волнам
Свой облик бронзовый, склоняясь с пьедестала?
Очарование чудесное пропало:
Разбив зеркальный круг падением, он сам,
Навеки отданный ненарушимым снам,
Чуть виден в глубине прозрачного кристалла.
Здесь место скорбное; весь очерк тиса хмур;
Печален кипарис; заброшена аллея —
Не возвратится тот, чей шаг в ней смолк, слабея.
<