Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)
Шрифт:
Апелляции к названиям литературных произведений или значимым текстам довольно редки: живой труп [287] , евангелие Маркса [288] ; человек в футляре [289] > анархист в футляре:
Даже сейчас «живой труп» России является весьма действенным участником европейского международного концерта… Россия возродится как великая демократия (Воля России. 1920. 18 сент. № 6).
Молодое поколение Русской эмиграции… – дитя настоящего века, где проповедь нового Евангелия Карла Маркса неустанно говорит о новых идеях. Идеи этого учения получили характер религиозной страстности. Они выдвинули своих апостолов и дали своих мучеников. Они облекаются в формы государственных институций и строятся новые храмы культа нового бога (Младоросская искра. 1932. 12 июля. № 20).
…анархо-синдикалистский орган мог бы быть жив, интересен, ценен. Дело тут не в синдикализме, а в том общем направлении и духе, которыми проникнут «Рабочий путь». Этот дух и направление могут быть охарактеризованы коротко: «Рабочий путь» – орган «анархистов в футляре». Синдикализм у них именно футляр, в который они пытаются во что бы то ни стало втиснуть весь анархизм, и который они хотят носить непременно в собственном кармане (Анархич. вестник. 1923. № 1).
287
Ср. название пьесы Л. Толстого «Живой труп» (1900).
288
Некоторые марксистские идеи поддерживались младороссами, их апелляция к христианскому евангелию как книге, проповедующей новые моральные ценности и нормы, и учению К. Маркса является составной частью младоросской идеологии, построенной на эклектической комбинации христианских, монархических и политико-экономических постулатов марксистского учения.
289
По одноименному рассказу (1898 г.) А. П. Чехова; выражение вошло в широкий обиход и стало обозначать человека крайне осторожного, робкого, несмелого, боящегося любых новшеств.
Однако крылатые фразы, выражения, высказывания, вошедшие в эмигрантский публицистический обиход из советских газет, значительно превосходят приведенные выше литературно-книжные реминисценции. Советские газетизмы обычно закавычиваются, [290] тем самым осуществляется их визуальная отсылка к источнику, который, впрочем, может быть индивиду известен или нет: похабный мир [291] , кадры решают все [292] , догнать и перегнать Америку [293] , отец народов (о Сталине) [294] , всерьез, надолго, навсегда [295] , построение социализма в одной стране. [296]
290
Это так называемые «иронические кавычки». Интересные примеры слов, выражений с «ироническими кавычками» и комментарии к ним содержатся в книге, посвященной описанию языка гитлеровского Рейха [Клемперер 1998].
291
Публицистически оценочное наименование Брестского мира (после 3 марта 1918 г.).
292
Из «Речи тов. Сталина 4 мая 1935 г. в Кремлевском дворце на выпуске академиков Красной Армии».
293
Из стихотворения Маяковского «Американцы удивляются» (1929): «Вашу быстроногую знаменитую Америку мы догоним и перегоним». Крылатое выражение было актуализировано Н. Хрущевым, бросившем в 1957 г. лозунг «Догнать и перегнать в ближайшие годы Соединенные Штаты Америки по производству мяса, молока и масла на душу населения».
294
Фраза вошла в употребление с 1936 г. после статьи в «Правде».
295
Всерьез и надолго приписывают Ленину, процитировавшего речь В. В. Осинского на X конференции РКП(б) 26 мая 1921 г.
296
Из работы Ленина «О лозунге Соединенных Штатов Америки» (1915): «Победа социализма в одной, отдельно взятой стране».
Однако нужно обладать величайшим бесстыдством для того, чтобы – стерев сначала с политической карты Европы самое имя «Россия» и сделав опозоренную «похабным миром» страну легкой добычей любого международного хищника… затем от своего («мы!» «наши!») проклятого народом имени предъявлять иностранным кредиторам счет… (Дни. 1925. 6 февр. № 684).
[Сталин] открыл замечательную истину: …«кадры – решают все». Неизвестно, к кому причисляет он себя, к каким кадрам – интеллигенции он не упоминает, продолжая натравливать на нее массы… (Единый фронт новой России. 1936. 19 янв. № 19).
[Оторванное от жизни доктринерство] имеет место в СССР, где в стремлении «догнать и перегнать Америку» фактически вернулись к невиданным в России формам крепостного права и разгромили страну и погубили народ (Сигнал. 1938. 1 сент. № 38).
Этот [А. Толстой], когда-то очень талантливый, писатель еще в 1922 году сменил эмигрантское существование на советское житье-бытье. В большевизии [sic] сразу же занял он весьма сытное местечко подле власть имущих, и с тех пор с поразительным и неизменным мастерством приноравливается к головокружительным зигзагам великого отца народов (Возрождение. 1939. 14 июля. № 4192).
После московских откровений Сталина и Каменева на петербургской конференции РКП выступил Зиновьев. Рассуждая о деревне, красный градоначальник пророчествует: «Наступили новые времена: крестьянин не позволит с собой шутить – и будет прав». […] Превосходное признание, свидетельствующее, казалось бы, о некотором, выражаясь по-обывательски, просветлении диктаторских мозгов. И убедившись в невозможности после революции снова превратить крестьянство в безмолвствующее быдло, следует, казалось, поспешить, «всерьез, надолго, навсегда» сделать основной и практический вывод из наблюдаемой в деревне «активности» (Дни. 1925. 11 февр. № 688).
В одной из предыдущих статей мы высказывали предположение, что провал и политический и экономический «построения социализма в одной стране» вызовет новый поворот в сторону революционирования тактики. Начинается присваивание программы Троцкого. Упор вновь делается на мировую революцию (Меч. 1937. 2 мая. № 17).
Советская газетная публицистика являлась важным источником крылатых фраз и выражений в эмигрантских текстах. Именно советские газеты выступали главным поставщиком актуальных прецедентных высказываний для эмигрантской прессы. Обилие клише, словесных штампов на страницах советских газет 20–30-х гг. объясняется формированием газетно-публицистического стиля («жаргона сталинских времен», по П. Н. Денисову): клише составляли ядро этого формирующегося стиля. Советский новояз не ускользнул от внимания эмигрантов, и в эмигрантской прессе советские языковые клише стали одними из (почти) обязательных, непременных атрибутов публикаций по общественно-политической тематике, касающейся советской действительности. В газетно-публицистическом стиле советской печати от частого воспроизведения семантика их стиралась, они участвовали в построении текстов на правах семантически опустошенных, но формально обязательных строевых элементов. В эмигрантской прессе использование речевых формул советских газет было подчинено иной функции: их включение в текст создает ощущение языковой и политической инородности, как знак чужой и чуждой идеологии. В языке советских газет «намеренность» их использования обусловливалась стилевыми чертами публицистического стиля, где эти стандартные формулы составляли часть риторического багажа, эмигранты также «намеренно» используют советские клишированные фразы, но с целью отстранения, иронически-насмешливого травестирования.
Выводы
1. Прецедентные тексты в эмигрантской публицистике представляют разветвленную и тематически обширную систему. Так, библейские прецедентные тексты, широко цитируемые эмигрантами, дифференцируются в зависимости от политической позиции газеты. В частности, во всех типах эмигрантских изданий одинаково равномерно представлены отрицательно-оценочные библеизмы, но позитивно-оценочные концентрируются на полюсе монархических изданий.
2. Среди прецедентных текстов, извлеченных из публичных выступлений, речей политиков или построенных на материале газетных штампов, в эмигрантских газетах явное преимущество оказывается за советскими клишированными конструкциями, используемыми эмигрантами в целях травестии, отстранения, иронии. Примечательно, что культурный, вещный мир, окружающий эмигрантов, судя по количеству примеров в нашем корпусе, обладал гораздо меньшей притягательной силой, не обладал таким потенциалом в процессе образования, порождения прецедентных текстов.
Заключение
Пожалуй, самым первым фактом, поражающим даже нашего современника, является ошеломляющее разнообразие газетно-журнальной продукции русской эмиграции: в библиографических справочниках только количественное перечисление названий печатных органов превышает 4000! Вторым уникальным моментом является то, насколько быстро после вынужденной высылки или добровольного отъезда миллионов подданных бывшей Российской империи журналисты, вообще писательская, художественная, преподавательская интеллигенция сумели «поставить на ноги» газеты и журналы в непростых условиях эмигрантского существования. Бытовая неустроенность, постоянные переезды не только из страны в страну, но и с континента на континент, непрерывные поиски финансовых и издательских средств, трудности в распространении печатной продукции, налаживание двусторонней связи с читателем – вот только небольшой круг проблем, с которыми пришлось столкнуться первым эмигрантским издателям и журналистам. Подвижничество эмигрантской интеллигенции по сохранению «России вне России» особенно ярко высвечивается на фоне предшествующих десятилетий жизнедеятельности русских мигрантов за границей.
В период становления русской эмигрантской прессы отправными лингвокультурными точками и журналиста-эмигранта, и корреспондента на местах, и читателя газеты, и авторов писем, откликов в газету являлись по крайней мере три основных момента:
а) прежний (социальный, языковой) опыт;
б) апелляция к советской прессе (особенно в первые послереволюционные годы, когда советские газеты беспрепятственно попадали за рубеж);
в) новый опыт (социальный, языковой) пребывания за рубежом.
Именно на стыке этих трех ключевых, на наш взгляд, линий и рождался газетный (и не только) текст, определяя языковую специфику эмигрантской прессы в целом. Этот динамический процесс «притяжения» и одновременного «отталкивания» от советской печати, в которой социолингвистические инновации проходили очень активно, хорошо прослеживается в лингвистическом поле эмигрантских газет. Мы приводим сводную таблицу, суммирующую наши изыскания и показывающую дистрибуцию языковых феноменов в языке советской и эмигрантской прессы в 1920-30-е гг.
Даже такой схематичный «портрет» эмигрантской прессы помогает увидеть отличительные черты, характеризующие эмигрантские газеты на разных языковых уровнях. На фоне динамических процессов, происходящих в советской прессе, язык эмигрантских газет на первый взгляд выглядит архаическим и законсервированным, однако это поверхностное впечатление при более внимательном и глубоком изучении быстро корректируется. Это объясняется темпами и хронологией языковых процессов: в языковом поле эмигрантской жизни явственно выявляются те семантические или грамматические зоны, которые:
а) не получили развития в эмигрантских газетах, поскольку были или неразвиты в русском языке накануне бегства, или только зарождались в период отъезда беженцев (так, в русском советском политическом языке 20-х гг. активность глагольного суффикса – ну– со значением однократности, разовости оказывается напрямую мотивированной интенсивностью, напряженностью, плотностью социально-политических процессов; эмигрантский узус не знал такого процесса);
б) оказались актуализированными именно в эмигрантском речевом обиходе, не получив развития в 1920–1930-е гг. в русском языке метрополии (в частности, эмигранты удивительной языковой интуицией предвосхитили семантико-словообразовательную жизнеспособность редкого, нерегулярного прежде «вторичного» суффикса – скость задолго до появления аналогичных форм в материковом языке в конце 80-х – 90-е гг. XX в.).