Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)
Шрифт:
2. Товарищ – гражданин – господин. До революций 1917 г. (буржуазно-демократической и социалистической) в русском социокультурном пространстве не удалось создать нейтральных обозначений для наименования человека как члена общества, независимо от его имущественного положения. Смена общественного строя в 1917 г. вызвала изменение в структуре и типах обращений в русском языке – так, господин (госпожа) были признаны «эксплуататорскими», оскорбляющими достоинство человека, и поэтому активно вытеснялись на периферию языковой системы, сохранившись только в узкой и специализированной сфере дипломатии; слово сударь (сударыня) также
176
Подробнее о функционировании его в революционную эпоху см.: [Баранников 1919: 79–80; Селищев 1928, Mazon 1920: 46; Lehikoinen 1990: 199; Comrie et al. 1996; Ryazanova-Clarke & Wade 1999; Зеленин 2003с].
Из данных трех обращений (господин, товарищ, гражданин) в нашем корпусе наиболее частотным является господин, что объясняется явно преобладающим в зарубежье количеством (про)монархических и демократических изданий, чем, например, «левых» (анархических и прокоммунистических). В монархической и армейской среде оно использовалось как нейтральный этикетный знак:
Г.г. [господ. – А. З.] генералов, офицеров, юнкеров, вольноопределяющихся, солдат и казаков… поздравляю с наступающим Праздником Светлого Христова Воскресения (Рус. голос. 1939. 9 апр. № 418).
Очень часто характеризующе-оценочный компонент этикетного знака господин все же доминирует над нейтрально-номинативным. Окраска обычно пейоративная – она основана на субъективно-личном или групповом отношении к тому или иному лицу, группе лиц:
Берегитесь же, господа Комиссары! (Русская правда. 1925. сент – окт.)
…вы, господа творцы революции, действовали со злым умыслом (Призыв. 1920. 13 (29.02) марта. № 62).
…наши красные господа заставляют угрозами народ топтать ноги на разных манифестациях… (Голос России. 1932. июль. № 12).
Делегаты 1-го Конгресса Красного Профинтерна… сочли… за лучшее служить московским господам… (Анархич. вестник. 1924. № 7).
В этикетной системе у эмигрантов не было стройности и строгости; ср. сосуществование русских и иностранных титулов и этикетных знаков в пределах одного предложения:
Союз Русских Студентов (эмигрантов)… выражает свою глубокую благодарность княгине В. О. Мещерской… а также гг. артистам, способствовавшим успеху вечера, г. Е. М.Глинской, m-me Диск… (За свободу. 1925. 1 янв. № 1(1405)).
В Париже вышел французский роман «Последняя ночь» госпожи Норманн (Сегодня. 1930. 14 янв. № 14).
Эмигранты не могли не заметить и активного
Никак, например, не могут отучить коммунисты учителей и профессоров обращаться к слушателям со словом «господа». И стоит вопрос: гнать из-за этого слова преподавателей или нет. Гнать, пожалуй, ни с чем останешься, так въелось это слово, семь лет не могут отучить. Применить новый метод: продернуть в стенгазете (Дни. 1925. 30 янв. № 678).
Итак, этикетное слово господин (господа) в эмигрантской публицистике употребляется довольно активно в следующих ситуациях: во-первых, у части русской эмиграции оно используется как традиционный, дореволюционный этикетный знак; во-вторых, оно может взаимодействовать с иноязычными этикетными моделями; в-третьих, в лево-демократических, анархических, а также прокоммунистических изданиях оно часто выступает как негативно-оценочное обозначение политических оппонентов (обычно монархистов).
В отличие от слова господин (госпожа), слово гражданин используется реже, причем у него отмечаются интересные особенности. Большая часть примеров свидетельствует об ориентированном его использовании как языкового элемента, характеризующего новую, советскую социально-политическую действительность:
В лагеря попадают все граждане не только явные, но и подозреваемые ГПУ, как политические, так и экономические враги народа и классовые враги. (Голос России. 1932. июль. № 12)
…каждый советский гражданин… завален «общественной» работой (Голос России. 1932. июль. № 12).
8 марта к гражданке Альманк на Бабьегорском рынке в Москве подошли двое неизвестных и предложили ей купить 70 долларов (Возрождение. 1935. 14 марта. № 3571).
Другое характерное явление в эмигрантском публичном обиходе – это стремление возродить, восстановить начальный смысл понятия «гражданин» в противовес интерпретации его в советской идеологии. На помощь в этом случае приходят французский и английский языки, в которых это понятие было развито и реализовано наиболее полно. В демократической прессе актуализируется и становится особенно значимым такой компонент смысловой структуры понятия, как «полноправный член демократического общества, обладающий всеми правами и свободами»:
Нужно… русское – пребывающее в цепях рабства – общественное мнение уравнять в правах с любым иностранным властным голосом свободных граждан! [sic; с восклицательным знаком], а не рабов (Дни. 1925. 13 февр. № 690).
Понятие «гражданин» очень часто выступало как смысловой и прагматический оппозит двухкомпонентному обозначению советский гражданин, где прилагательное имело типичную для многих эмигрантских изданий коннотацию «рабский, несвободный, лишенный прав».
Слово товарищ в нашем корпусе встречается довольно часто, но имеет ярко выраженную дифференциацию в зависимости от типа издания. Анархисты именовали этим словом в своих газетах единомышленников:
Товарищ И. Карташев впервые вошел в [махновское] движение в ноябре 1920 г. (Анархич. вестник. 1923. № 2).
В большинстве эмигрантских изданий (монархического, демократического толка, военно-патриотических газетах) слово товарищи оказывается смысловым синонимом (кореферентным обозначением) большевиков с однозначно негативной коннотацией: