Языки Пао
Шрифт:
Переводчик передал вопрос гетману на топогнусском наречии.
Эван Бузбек уселся в кресло и жестом пригласил Берана занять соседнее сиденье. Беран молча принял его приглашение.
«До наших ушей дошли нежелательные новости, — произнес Бузбек, вытянув и скрестив ноги. — Наши союзники и поставщики, технологи-торговцы с Меркантиля, сообщают, что в последнее время вы запустили в космос целый флот грузовых кораблей, что вы торгуете и заключаете сделки, доставляя на Пао большое количество всевозможного оборудования». Несколько приближенных гетмана встали за спинкой кресла, на котором сидел панарх.
Оглянувшись
«Достаточно того, что это противоречит желаниям Эвана Бузбека, твоего сеньора».
«Необходимо учитывать, однако, что Пао — многонаселенная планета, — примирительно возразил Беран. — Как и всем людям, паонам свойственны собственные устремления…»
Слегка наклонившись в сторону панарха, Эван Бузбек размахнулся и влепил Берану пощечину. Беран резко откинулся назад, потрясенный скорее неожиданностью, нежели силой удара; на его побелевшем лице ярко выделился розовый след. Впервые в жизни кто-то его ударил, впервые он лицом к лицу столкнулся с насилием. Оскорбление произвело странный эффект: первоначальный шок сменился опьяняющим, почти приятным стимулом — словно распахнулась дверь в знакомую, но забытую с детства комнату. Эван Бузбек говорил, хотя Беран почти его не слышал: «Любые устремления паонов, не утвержденные кланом Брумбо, будут пресекаться».
Бандит, стоявший за спиной Берана, насмешливо заметил: «Одного шлепка достаточно, чтобы заставить слушаться жвачное животное!»
Глаза Берана сфокусировались на багровой от пьянства физиономии гетмана. Панарх поднялся на ноги: «Хорошо, что ты приехал, Эван Бузбек. Я хотел снова встретиться с тобой лицом к лицу. Отныне Пао не будет платить дань ни клану Брумбо, ни каким-либо другим паразитам!»
У Бузбека отвисла челюсть — на морщинистом лице пожилого убийцы гримаса удивления производила почти комическое впечатление.
«Кроме того, — продолжал Беран, — мы продолжим запускать в космос торговые корабли. Надеюсь, ты сумеешь смириться с действительностью и спокойно вернуться на Топогнус».
Эван Бузбек вскочил, словно в нем распрямилась пружина: «Я вернусь на Топогнус с твоими ушами, чтобы пригвоздить их к стене в Трофейном чертоге!»
Беран шаг за шагом отступал от разбойников. Усмехаясь, топогнусцы неспешно окружали его. Бузбек обнажил лезвие кинжала, висевшего на поясе: «Возьмите его за шкирку!» Беран поднял руку. С трех сторон растворились двери — тронный зал заполнили три отряда мамаронов. Прищурив белеющие под черными лбами глаза, нейтралоиды угрожающе выставили алебарды с длинными изогнутыми лезвиями и навершиями-лучеметами.
«Что прикажете сделать с этим отребьем?» — хрипло спросил сержант.
«Думаю, их слегка отрезвит субаквация, — ответил Беран. — Отведите их на берег моря».
Эван Бузбек потребовал разъяснений от переводчика. Получив таковые, гетман закричал, брызгая слюной: «Ты сошел с ума! Мои люди опустошат твою планету! В твоей столице не останется живой души! На твоих полях будут расти только обожженные кости!»
«Возвращайся на Топогнус и оставь меня в покое, — потребовал Беран. — Выбирай: мир или смерть?»
Гетман
Раздраженно вложив кинжал в ножны, Бузбек вполголоса посоветовался с парой приближенных, после чего повернулся к Берану: «Мы уедем».
«Значит, ты выбираешь мир?»
Усы разбойника яростно дрогнули; он с трудом выдавил: «Мир».
«Сложите оружие, убирайтесь и больше никогда не возвращайтесь!»
Эван Бузбек с каменным лицом бросил на пол пару лучеметов, вибромеч и кинжал. Соплеменники последовали его примеру. Подгоняемые нейтралоидами, топогнусцы удалились. Через некоторое время корвет взвился в небо с дворцовой крыши.
Прошло несколько минут. Прозвенел вызов — Беран подошел к телеэкрану. На него смотрело набычившееся, вспотевшее от животной ненависти лицо Бузбека: «Живи в мире, молодой панарх, ничего не бойся — пока я не вернусь на Пао со всем моим кланом! И тогда уже не только уши, но и вся твоя телячья башка повиснет в Трофейном чертоге!»
«Кто придет к нам с мечом, от меча и погибнет», — сказал Беран.
Через три месяца топогнусские штурмовики атаковали Пао. В небе появилась эскадрилья из двадцати восьми военных кораблей, в том числе шесть пузатых транспортеров. Диспетчеры даже не пытались с ними связаться, системы орбитальной обороны словно не существовали, и топогнусские корабли с пренебрежительной неторопливостью спускались над Минамандом.
Здесь на них обрушился залп ракет противовоздушной обороны, но каждая взорвалась, не долетев до цели — противоракетные системы топогнусцев сработали безотказно.
Не нарушая плотный боевой порядок, эскадрилья пролетела над крышами Эйльжанра. Корабли приземлились в нескольких километрах к северу от столицы; подобно стае раздраженных пчел из транспортеров вырвались сотни штурмовиков на аэроциклах. Они взвились высоко в воздух, описывая круги и мертвые петли, красуясь друг перед другом и торжествующе перекликаясь.
Защитники столицы выпустили еще один залп ракет, но защитные системы кораблей вовремя сработали: ни один из топогнусцев не пострадал. Тем не менее, разбойники предпочитали не подвергать себя лишней опасности и держались в пределах радиуса действия противоракетных систем.
Сгустились сумерки, наступила ночь. Включив генераторы золотистого светящегося дыма, наездники на аэроциклах разрисовали ночное небо угрожающими и оскорбительными символами, после чего вернулись в свои корабли. По-видимому, они решили отложить боевые действия до утра.
Тем временем на Топогнусе происходили немаловажные события. Как только двадцать восемь кораблей клана Брумбо покинули планету, чтобы проучить паонов, одинокий неуклюжий цилиндрический корабль — явно переоборудованное торговое судно — тихо опустился в ложбину между лесистыми холмами на южной окраине вотчины гетмана. Из него высадилась сотня молодых людей в хитроумных сегментированных бронекостюмах из транспара, превращавшихся в оболочки аэродинамической формы, когда бойцы прижимали к телу опущенные руки. Левитационные сетки делали их невесомыми, закрепленные на спинах двигатели молниеносно несли их по воздуху.