Языки современной поэзии
Шрифт:
В следующем тексте Соснора восстанавливает утраченный согласный:
В этой лодке нету, Аттис, на заплыв пучины морей, трескнулРим, и вёсла в ступе, пифы золото унесли, плебса слезы не в новинку, и отстрел Сената хорош, форум полон демагогов, Капитолий в масках воров.В историческом сюжете этимологически восстановленное слово трескнулвыполняет изобразительную функцию: взрывной согласный дает представление о процессуальности действия (вопреки совершенному виду глагола), о свежем разломе. И тогда, в сравнении с этим словом Сосноры, современное фонетическое и орфографическое отсутствие [к] тоже воспринимается как изобразительное: как будто заросла эта трещина в середине слова.
129
Там
Приводя этот фрагмент, Е. Ермолин пишет:
Соснорой создан в 90-х годах впечатляющий образ современности именно как окончательно руинированной, окончательно избытой и навсегда вычерпанной античности. Его стихи можно читать как опыт путешествия в Аид, куда давно сошли все римляне и греки; как безумную хронику Одиссеева странствия в отсутствие Итаки. Начинает Соснора со смятого намека на мистерии Аттиса (обещающие — в принципе — воскресение), а заканчивает отсылкой к финалу последнего квазиимперского италийского проекта — к казни Муссолини (неопределенно ассоциированного с Миссолунги — местом смерти Байрона, пытавшегося бороться за возрождение Греции).
Для поэтики Сосноры типично проникновение в смысловую суть слова, связанную с происхождением этого слова, забытыми этимологическими связями.
Тяжела у Мономаха шапка-ярость! Покрутив заледенелыминосами, приумолкли пристыженныебояре…Соседство образов холода и стыда в словах заледенелымии пристыженныедает почувствовать связь между значениями этих слов: этимологически родственными являются слова стыди студить(см.: Ларин, 1977: 63).
130
Соснора, 2006: 17.
Рассмотрим подробнее один из контекстов с актуализацией этимологии лексическими средствами:
Льва вывели… Сто тридцать семь солдат спустили цепи, обнажили шлемы к сандалиям… Действительно: был лев. Стоял на лапах. Львиными двумя не щурясь на лежащего не льва смотрел, как лев умеет… Пес проснулся. Восстановилглаву с двумя ушами. Восстална лапы. Челюсти калмыка сомкнул. Глаза восставил,не мигая: (лев языком облизывает нёбо…) ВРАГ УВИДАЛ ДОСТОЙНОГО ВРАГА.131
Там же: 682.
Три слова — восстановил, восстал, восставил— имеют в этом тексте те значения, которые современным языком утрачены. Каждый из этих глаголов приобретает образное содержание ‘встать, подняться’, активизируя и первичное значение приставки вос-.
Соснора находит в самых привычных словах забытый смысл, иногда противоположный их современному значению. Таково стихотворение «Прощанье» из книги «В поисках развлечений». Оно, вопреки заглавию, содержит настойчивый повтор приветствия «здравствуй», которым и начинается и заканчивается текст
ПРОЩАНЬЕ Катер уходит через 15 минут Здравствуй! Над луговиной утро. Кричат грачи. Укусишь полынь-травину, травина-полынь горчит. И никакого транспорта. Тихо. Трава горяча. — Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, — У моря грачи кричат. Там, по морским пространствам, странствует столько яхт! Пена — сугробами! Здравствуй, радостная моя! Утро. Туманы мутные тянутся за моря… Здравствуй, моя132
Соснора, 2006: 88–89.
Стихотворение заставляет задуматься о том, что, может быть, говорить здравствуйболее логично не при встрече, как предписывает речевой этикет, а при расставании — как доброе напутствие (ср. будь здоров). Это здравствуй [133] у Сосноры не только настойчиво повторяется, но и отзывается во всем фонетическом строе текста, особенно выразительно в звукоподражании — Здравствуйте, здравствуйте, / здравствуйте, — / у моря грачи кричат.Как пишет В. Шубинский, «фактически поэт создает собственный язык, с собственной логикой и собственными, присвоенными словам смыслами» (Шубинский, 2008: 184).
133
Так же слово здравствуйупотребляется и в гораздо более позднем стихотворении «Здравствуй!» из книги «Куда пошел? И где окно?». Ср. освобождение слова от фразеологической зависимости другими способами: Заяц пасется в степях, здравствует лапкой Восход(«Мой милый» / «Тридцать семь» — Соснора, 2006: 542); Сквозь голубцовые листья-листву уже здравствовала — ЛУНА(«Воскресенье» / «Хутор потерянный» — Соснора, 2006: 622).
Во многих текстах Сосноры встречается этимологическое расчленение, которое является одним из способов обратного словообразования:
И настанет тот год и поход, где ни кто ни кудане придет, и посмотрят, скользя, на чело, и не будет уже ни чего. Слушают в уши, с Верхуголоса, а видят мой абрис, злой лай, росчерк рта, ушки кабана, и красный мускул, — как солнечный удар! И думают, спело дрожа: — ЭТО мне! И это МНЕ же!134
Соснора, 2006: 760.
135
Там же: 778.
Превращение морфемы в слово при таком расчленении сопровождается изменением значения знаменательного слова: так, существительное в сочетании с предлогом на встречуозначает совсем не то, что наречие навстречу, особенно когда говорится о встрече с волком.
136
Соснора, 2006: 824.
Раздельное написание двухкорневого числительного, а следовательно, и неслитное произношение его частей, выполняет изобразительную функцию:
Я семь светильников гашу, за абажуром абажур. Явыключил семь сотсвечей. Погасло семь светил. Сегодня в комнате моей я произвел учет огней. Я лампочки пересчитал. Их оказалось семь.137
Там же: 302.