За час до полуночи (пер. Максима Дронова)
Шрифт:
Я все еще держался за ремень «калашникова», который лежал позади меня на траве. Я бросил его под ноги и положил рядом «узи».
– Видите, в моих руках ничего нет.
Она не обращала внимания на мои слова.
– А там, в кобуре?
Я вынул «смит-вессон», положил его на землю, затем сделал три шага назад, присел на корточки у ствола дуба и вынул сигареты.
– Хотите закурить?
Она покачала головой:
– Хочу дожить до глубокой старости.
– Если вы к этому стремитесь, то пожалуйста. – Я прикурил сам. – Теперь я
– Посмотрим, – спокойно проговорила она. – Только давайте побыстрее. Я еще не завтракала.
Я вкратце рассказал ей все, что знал, но, когда закончил, выражение ее лица нисколько не изменилось.
– Давайте-ка еще раз, – сказала она. – Итак, мой отчим сказал вам, что я была похищена Серафино Лентини, который удерживает меня здесь с целью получения выкупа? Что он заплатил, но Серафино решил опять провести его и потребовал новых денег? Так или нет?
– Ну, примерно так, – согласился я.
– Ложь, мистер Виатт, с начала и до конца.
– Я так и думал...
– Тогда я не понимаю вас, – наконец-таки удивилась девушка.
– Я случайно узнал, что в результате травмы, полученной в полицейском участке несколько лет назад, Серафино Лентини стал бесполым, и с этой точки зрения женщины его больше не интересуют.
– Но если вы это знали, если понимали с самого начала, что Хоффер лжет, то почему пришли сюда?
– Я всегда был ужасно любопытен. – Я ухмыльнулся. – Он пообещал хорошо заплатить, к тому же поведал о вас массу интересных вещей. Скажите, вы действительно спали со своим шофером, когда вам было четырнадцать?
Глаза девушки расширились, дыхание перехватило, а на щеках выступил – это я мог трактовать однозначно – не что иное, как девичий румянец.
– Извините, – пробормотал я. – Теперь мне понятно, что у вашего отчима слишком богатое воображение.
– Вы хотите факты? Я расскажу вам их. – Она больше не направляла на меня свою «беретту» и выглядела очень возбужденной.
– Как я знаю из завещания, мое мертвое тело оценивается гораздо выше, чем живое. Мама оставила свое состояние мне одной – правда, при условии опеки со стороны отчима. Это была большая ошибка с ее стороны. Через три недели мне исполнится двадцать один, и все состояние переходит в мое личное пользование. А если я умру до этого срока, то два с половиной миллиона долларов достанутся Хофферу.
Такая новость представляла обещанную нам плату весьма малой величиной.
– Единственный верный факт, который он сообщил вам, – продолжала она, – заключается в том, что Хоффер действительно дал Серафино двадцать пять тысяч долларов, однако совсем по другой причине. Серафино должен был устроить на меня засаду, когда я однажды вечером ехала одна к друзьям в Виллабу. Он должен был ограбить меня и пристрелить рядом с машиной, чтобы потом можно было легко опознать и представить в качестве жертвы бандитского нападения.
– Но почему же Серафино не сделал этого?
– Вначале
– Что же заставило его передумать?
– Потом Серафино сказал, что я понравилась ему в тот момент, – напомнила младшую сестру, которая умерла при родах год назад. Но мне кажется, правда состоит в том, что Серафино недолюбливает отчима. У них были какие-то общие дела и раньше, но Серафино не очень-то любит говорить на эту тему.
– Тогда почему же он связался с Хоффером на этот раз?
– Ему нужны деньги, много денег. Он хочет покончить с прошлым и эмигрировать из Италии – куда-нибудь в Южную Америку. Как мне представляется, я осталась жива только благодаря тому, что Серафино неожиданно осенила идея: как забавно было бы взять деньги Хоффера и не выполнить обещанного.
– И Серафино предложил вам погостить у него в горах?
– Да, с тех пор я здесь.
– А вам ни разу не приходила мысль о том, что он может изменить свои намерения на противоположные?
Девушка покачала головой:
– Не думаю. Когда я рассказала о действительном положении вещей, Серафино и его люди слишком хорошо понимают, с какой стороны намазан маслом их кусок хлеба.
– Итак, – заключил я, – если теперь они сохранят вашу жизнь в течении трех недель, вы получите все сокровища мира, не так ли?
– Если все пройдет хорошо, я обещала переправить их в Южную Америку и дать им четверть миллиона на четверых.
Теперь все окончательно встало на свои места.
ОКОНЧАТЕЛЬНО?
Конечно, она объяснила мне многое, чего я не мог понять раньше, однако оставались серьезные моменты, которые были мне абсолютно неясны.
Один из них Джоанна Траскотт сразу же сформулировала для меня следующим образом:
– Мне непонятна одна вещь: что же вам полагалось сделать со мной после «освобождения»?
– Ну, доставить к Хофферу. Он сам будет ждать нас на беллонской дороге...
– А разве он не мог предположить, что я ведь могу все рассказать вам? Вам что, запретили заметить такой немаловажный факт, что я вовсе не являюсь пленницей Серафино Лентини, которую тот удерживает насильно?
Эта совершеннейшая нелепость уже давно вертелась у меня в голове, однако я был не в состоянии придумать для нее какого-либо внятного толкования, за исключением того, которое девушка предложила сама минуту спустя.
– Что вновь возвращает нас к пункту первому, – проговорила она. – К единственному разумному объяснению. Вы прибыли сюда для того, чтобы прикончить меня вместе с Серафино и его людьми. А затем отчим пойдет в полицию, ломая руки и рассказывая басню о том, как он боится за мою жизнь и как не решался ранее обращаться за помощью к властям, но теперь не может больше терпеть. Полиция прочешет местность и обнаружит наши похолодевшие останки.