За решеткой
Шрифт:
Я покосился на двух надзирателей, но те все еще были заняты.
— Они держат насос в подсобке вон там, — Бишоп толстым пальцем показал за меня. — Тебе не обязательно верить мне на слово, босс. Спроси у них, если не уверен. Они не будут возражать.
Я глянул на дверь позади меня, на надзирателей, затем на Бишопа. Его внимание ни на секунду не отрывалось от моего лица, и я еще секунду поизучал его глаза, затем кивнул.
— Конечно. Дай мне минутку.
Я не знал протокол на такие случаи. В тюрьме общего режима я много раз решал подобные проблемы во дворике,
Два надзирателя увидели, что я иду к ним, и один поднял руку, чтобы успокоить спорящего заключенного в камере.
— Угомонись на одну бл*дскую минутку, Джерри, — затем он мотнул подбородком в мою сторону. — Эй, что такое?
Я показал большим пальцем через плечо.
— Мяч сдулся. Как я могу это исправить?
Надзиратель, к которому я обратился, вздохнул и покачал головой, снимая с ремня связку ключей.
— Клянусь бл*дским Богом, мы тут полдня только и делаем, что подкачиваем мячики.
Взгляд в соседнюю камеру подтвердил мне, что он не шутит. В углу камеры Джерри лежал мяч, в котором точно так же не было воздуха.
Надзиратель сунул ключи в мою руку и показал на ту же дверь, что и Бишоп.
— Там. Носик насоса проходит через решетки — еле-еле, но все же пролезает. Принеси его сюда, когда закончишь. Тебе нужен мяч, когда закончишь со своей истерикой, Джерри?
— Иди нах*й, — Джерри плюнул через решетку, и плевок приземлился в считанных сантиметров от моего ботинка.
— Видимо, сегодня Джерри будет играть со сдутым мячиком. Забудь, что я сказал, — надзиратель махнул мне и повернулся к своему коллеге.
Я не задерживался, чтобы задавать вопросы. Что бы они ни обсуждали с Джерри, это не мое дело, и парень явно из-за чего-то расстроен.
Я пошарил в подсобке, пока не нашел стандартный насос для велосипеда. В комнате были и другие мячи, но их состояние было ничем не лучше. Это было единственным источником развлечения и тренировок для этих мужчин, и можно было подумать, что финансирования хватило бы для замены оборудования в таком плохом состоянии, но я по опыту знал, что это не так. Управление Криминального Правосудия всегда утверждала, что на такие вещи не хватало денег, да и эти парни не заслуживали лучшего.
Я взял насос и пошел к камере Бишопа. Увидев меня, он подобрал мяч и подошел ко мне. Мы стояли близко. Только стальная решетка ромбиками разделяла нас. Он возвышался надо мной, его тень полностью заслоняла меня. От его тела исходил жар, и я готов был поклясться, что чувствовал это, но твердил себе, что это невозможно, и это лишь мое воображение.
Дырки в решетке были достаточно крупными, чтобы можно было просунуть один палец, но два уже не пролезут. Носик насоса едва-едва прошел. Мне пришлось подергать его из стороны в сторону и протолкнуть силой.
Ничего не говоря и не поднимая взгляд, я сумел просунуть носик в дырку и смотрел, как большая ладонь Бишопа поймала его с другой стороны. Пока он приставлял носик насоса к мячу, я не мог смотреть ему в глаза. Я сосредоточился
Когда носик был вставлен на место, я принялся работать насосом, глядя, как надувается мяч. Мы оба молчали, но я и не глядя знал, что внимание Бишопа приковано не к мячу. Когда тот надулся полностью, я спросил:
— Ну как, хватит?
Бишоп не ответил. Я приподнял подбородок, медленно ища те глаза, что прошлой ночью преследовали меня во сне. Как я и подозревал, все его внимание было приковано ко мне.
— Тебе не надо бояться меня, босс, — эти простые слова прозвучали шепотом. Его тон был таким же низким и завораживающим, как и в первый раз.
И тревожащим, поскольку он видел меня насквозь. Он знал.
Я не хотел как-либо признавать свои страхи или дискомфорт, потому что это раздражало меня, так что я проигнорировал комментарий и показал на мяч и спросил еще раз:
— Ну как, хватит? — мои слова прозвучали тверже моего бешено стучащего сердца.
— Почти идеально.
Бишоп отсоединил насос и вытолкал его носик обратно за решетку. Я не знал, что сказать, и мне не нравилось, как он проницательно уловил мои беспокойные эмоции. Так что я выпрямился, расправил плечи и поднял подбородок, отказываясь давать беспокойству власть надо мной. Отказываясь показывать ему это.
— Наслаждайся своим досугом, — затем я кивнул и пошел убирать насос обратно.
Как только я заново запер подсобку и вернул ключи надзирателю Как-Его-Там (я так и не потрудился узнать его имя), я пошел в коридору, который вел к выходу из 12 корпуса. Не успел я дойти до порога, как Бишоп позвал:
— Эй, босс?
Мои ноги замерли на месте, и я сделал вдох перед тем, как повернуться к нему лицом. Со всем стоицизмом, который я только мог призвать, держа лицо лишенным выражения, я сказал:
— Да?
Бишоп приподнял мяч.
— Спасибо. Я ценю твою доброту, — затем он повернулся и стал отбивать мяч от пола, больше не наблюдая за мной и не препарируя мою душу этим тяжелым взглядом.
— Не за что, — пробормотал я себе под нос.
Прошло еще две-три минуты, и только потом я убедил свои ноги сдвинуться с места. Я смотрел, как Бишоп несколько раз забросил мяч в корзину и немного побегал по маленькой камере. Его тело двигалось плавно, как вода, каждое движение гладко переходило в следующее. Он был загадкой. И чем дольше я находился в его присутствии, тем более замысловатой становилась эта загадка.
***
Следующие недели прошли как в тумане за работой и обустройством в новом доме. Рей выдал мне расписание и сказал, что в какой-то момент я буду работать в команде сопровождения и в итоге буду охватывать все секции отсека Б. Он объяснил, что начальник тюрьмы пробует новую систему и хочет, чтобы надзиратели посменно работали в одном блоке, а не рассеивались по всему 12 корпусу. Он посчитал, что знание заключенных и их поведения может поспособствовать слаженной работе. Рей объяснил, что это эксперимент. Они применяли такое с января, и всем это нравилось.