За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?
Шрифт:
Но гомофобные одноклассники меня не могли покорёбить так, как О. Ведь он тоже присоединялся к ним - не с ненавистью, но непониманием. В самом начале, буквально на его первые реплику, я, отвечая в тот момент кому-то другому, на полсекунды обернулась и не понижая тона, укоризнено взглянула, но сохраняя усмешливую улыбку что-то вроде "Вот ты бы вообще помолчал". После урока сказал что-то про ненормальность таких семей для детей. Ладно. В классе во время обсуждений, которые часто скатывались просто к грубоватому юмору, ребята активно "шутили" про самих себя, его имя тоже пару раз профигурировало. Но вообще там чего только не было, например: "А что, если бы к тебе пришёл * и сказал, мол, я гей", "Если я попрошу О. почесать мн голову или спину - это не нормально", " Представь, ты просыпаешься и понимаешь, что ты гей". И так далее. После всех этих разговоров, в том числе после реальных слов О. о том, что он бы хотел услышать "лекцию", я поняла, что это мой шанс с ним поговорить.
Не прошло и полгода с тех пор, как я стала носить ленту, мои одноклассники это заметили. Нельзя сказать, что реакция была вопиюще отвратительной или резкой, однако неприязнь - словесно, с удивлением и в общем-то без злобы или угроз - высказали.
В последнюю неделю в моей голове поселился ужасающий хаос. Не прошло и пары недель, как я зареклась заходить к Нат на страницу, как секунду назад, нарушила обещание. Просто не могу перестать вспоминать её и тот вечер, в который не произошло ровным счётом ничего, но который застрял в памяти столь прочно. Если нам было настолько комфортно вместе, то с её девушкой она, вероятно, и впрямь счастлива, потому как нереально закрыть глаза на факт, что мы бы подошли друг другу. Редчайший случай, когда мне хочется думать, верить, что "лбовь живёт три года", и даже меньше - ччаще всего. Что у них всё рухнет, потому что этого "счастья" недостаточно.
Я помешалась. Я слишком давно не была с кем-то, тем более, с человеком, к которому что-то испытываю. Настолько давно, что уже в голову лезут мысли, что этого никогда и не было, но я помню, всё помню.
Ко всей этой радости я убедилась, что девушка из лицей, напоминающа Нат, всё же гетеросексуальна. Ну, может, не на сто процентов, но ддовольно близко. Совершенно её не чувствую.
О. так и не поймала за прошедшую неделю, а теперь ещё и заболела, так что пару дней провожу дома.
Неделю назад начались курсы английского, там тоже есть понравившаяся мне девушка. Пишу это и чувствую себя...потаскухой. Серьёзно. И там нравится, и здесь нравится - только ни с кем я никогда не выстраиваю ничего. Даже приятельских отношений. За последний месяц я ясно вспомнила, что совершенно не умею общаться с людьми.
И, конечно, в осенне-зимный период тёмных морозных вечеров и ночей я начинаю сходить с ума по ней. По Тане. Каждый день, вечер, час, каждую ночь я не могу избавиться от роя воспоминаний. Я вспоминаю о счастье, и меня пронзает болью. Я не могу так. Сколько мне ещё придётся это выносить? Насколько меня хватит и что произойдёт, когда лимит будет исчерпан? И как он исчерпается?
Я вспоминаю наш последний день - не ту встречу на пару часов, после которой, впрочем, и до которой, она не вспоминала обо мне, даже не время на скалах, - а тот день, когда, унизив свою гордость, - мне даже не было через что переступать - я заявилась к ней и украла для себя несколько часов из прошлого. Я до сих удивляюсь, как у меня получилось обмануть саму себя, её и даже время. Как удалось перенестись обратно.
И на фоне этих мыслей ещё горьче всплывает очередной неприятный вывод: в то время, два года назад, она просто - пусть и незаметно для самой себя - приняла решение. Так бывало. Например, когда мы увлеклись группой, я в первый же вечер создала альбом с их фотографиями в "вк", и она принялась оставлять там комментарии. Несколько недель, а может и пару месяцев мы постоянно переписывались под этими фотографиями, перешучивались, делились воспоминаниями. А потом в какой-то момент - мы разговоаривали по телефону, она сказала мне: "Знаешь, я больше не буду оставлять комментарии". Это не выглядело обидным, да и переписки в социальных сетях никогда не были моим коньком. Да и не могла же я упрашиватьь её не делать этого? Спонтанно началось, быстро закончилось. Ничего особенного.
Потом опять её идея - разговоры в скайпе. Мы делали это часто, очень часто, со звуком всегда были проблемы, поэтому под видеоизображениями друг друга мы переписывались. Мы проводили за такими "беседами" по несоклько часов, довольно часто. А потом, в какой-то момент, перестали. Я не помню такого же чёткого: "Я больше не буду", - но прекращение такого общение не могло быть моей инициативой. И опять - ладно. Это была её идея, ей же принадлежало право прекратить её воплощать.
Вот и тогла, осень 2013 года, она где-то глубоко с себе приняла решение: прекратить общаться со мной. Прекратить телефонные разговоры по три-пять часов два-три раза в неделю, прекратить общение трижды в месяц, прекратить и без того редкие переписки... Прекратить считать меня неотъемлимой, незаменимой частью своей жизни. Выкинуть - потому что наскучило. Это решение, пусть она сама этого и не признает. Она держит меня, потому что это привычно. Она не может самой себе признаться в том, что бросила меня, что не нуждается во мне. И от этого больнее.
Я чувствую себя беспомощной и жалкой. Ну, да. Ведь так и есть, о чём это я. Не будь так, этот рассказ был бы более насыщенным и интересным, а не растёртыми на полторы сотни страниц сентиментальными слюбнями посредственного подростка. Закончу-ка я на сегодня, самой от себя тошно...
...
Вряд ли это улучшит положение, скорее наоборот, ещё больше убедит меня в собственной невменяетмости, но я хощу написать старой Тане. Той, которая родная. Написать? Попробую... Кажется это будет отчень слюняво, так что, если боитесь утонуть в луже моего глубокого одинкого отчаяния, аккуратно пролестните это...
Привет, Таня. Сегодня я обращаюсь к тебе так, как не обращалась никогда. Меян всегда что-то скоовывало: страх, недоверие, глупость - что моя, что твоя. Я боялась открываться даже тебе, а ведь за всю жизнь ты моя самая верная слушательница. О чём я боялась говорить? О своих чувствах, наверное. Мне до сих пор не кажется - знается, что ты не поймёшь. Ты ведь часто не понимала, правда? Я никогда по-настоящему не гововрила с тобой про Даню. А ведь, знаешь, я очень любила его. А теперь мне нечегоо рассказать о тех чувствах - клочки, обрывки есть на этих страницах, а вот самое светлое, мимолётное расстворилось за прошедшие семь лет. Я никогда не признавалась, что ненавидела кадого парня, который осмеливаля понравиться тебе. Зачастую они и впрямь не нравились мне: то внешне, то поведением, то образом жизни, то образом мышления... Я помню и толствоки, и странные имена, и курение за дальними столиками в кафе, и антипатию ко мне, странные улыбки, светлые футболки, битьё кулаками стен, кривые зубы, кудрявые волосы и твои горящие глаза, когда ты рассказывала о некоторых из них. Я ненавидела каждого. Я ревновала до боли в стиснутых зубах, особенно тогда, в последнюю поездку в наш лагерь, когда мы лежали в постелях перед сном, и ты с возбуждённом блеском в глазах, даже почти не смсущаясь, говорила мне о нём, а я - ближайшая подруга - выискивала в нем только хорошее. Хорошо, что ты была слишком увлечена, чтобы заглянуть мне в глаза и увидеть в них тихий холод ненависти. Я презирала твои влюблённости и презирала саму себя за подобное отношение. Но я никогда не понимала твоих симпатий. А в тебя часто влюблялись. Куда чаще, чем в меня, намного искреннее и глубже. И я завидовала этому. И опять ревновала каждого влюблённого - хотя бы за то, что они могли тебе в этом признаться, а я всегда хоронилась в тени. Знаешь, скольких влюблённых в тебя я помню: одному я поцарапала подбородок часами, с другим подолгу говорила о тебе, одного боялась, потому что его "чувства" долго не проходили или он долго играл, помню парней, которые приглашали тебя на танцы, хотя ты всегда скромно стояла в стороне, не подавая признаков желания быть приглашённой, как я, я помню твоих "парней", и, что кто-то, о ком ты никогда мне не говорила, по словам твоей матери встречал тебя из школы, я помню одноклассника, помню кого-то ещё - их имена и лица стёрты, но я их помню. Я тоже "влюблялась". Но это так далеко от правды, что не хочется вспоминать.
Сейчас мне обидно, что я не могу поделиться своими переживаниями насчёт девушек. На самом деле, мы вообще не умели с тобой говорить о своих симпатиях -всё время это выходило и криво и притворно. Почему? Я не могу рассказывать тебе о девушках, тебе бы было неловко, правда? Мне бы было неловко тоже, потому что ты бы искала себя среди тех, кто мне нравится. Ты боишься, что я могу быть влюблена в тебя? Уже не стоит. Да и никогда не стоило. Мне нужна лучшая подруга, родная, близкая, всеприемлящая...а ты отводишь глаза от моей ленты, а я стесняюсь говорить о себе открыто, боясь заставить тебя чувствовать дискофорт.