Забудь о прошлом
Шрифт:
— Уже прошло. Но воспоминание осталось. Не знаю, забуду ли я, как меня сумели согнуть.
— Но не сломать же! Разогнешься. Собственно, уже разогнулся. Этот инфразвук…
Маран жестом остановил его и вдруг спросил, оглядывая каюту:
— Дан! А душ тут есть?
— Есть. Правда, там очень тесно.
— Тесно! Они не пускали меня к морю. А эта их идиотская сухая чистка… Я буквально истосковался по воде. Десять минут! Ты позволишь?
— О чем ты говоришь! — Дан открыл дверь в крохотную ванную.
Маран стал торопливо расстегивать пуговицы, потом бросил и стащил рубашку через голову. И именно в этот момент дверь каюты открылась, вошли Поэт, за ним Патрик и Железный Тигран.
— Я попросил, чтобы сделали кофе, — объяснил свое отсутствие Поэт. — Не знаю, созрел ли ты для еды?
— Пока нет, — машинально проговорил Маран и умолк.
— Не стал сразу хватать тебя у люка, — сказал Тигран, — хотел дать время опомниться. Ну здравствуй! Рад видеть тебя.
Он подошел к Марану, протянул ему обе руки, улыбнулся и вдруг посерьезнел. Дан увидел, что взгляд шефа остановился на маленьком серебряном диске, четко выделявшемся на загорелой груди Марана, и еще увидел, как Маран краснеет. Это он видел впервые. Удивительно, меньше, чем за полчаса, ему удалось увидеть больше, чем за четыре года — страх, слезы и краску… Он отогнал эту мысль и ринулся Марану на выручку.
— Дайте ему помыться и выпить чашку кофе, шеф. Через полчаса мы его доставим к вам. Вместе со всем, что он тут узнал.
— Конечно, конечно, — пробормотал Тигран рассеянно. — Могу дать даже час. Поговорим в пультовой, у меня тесно.
— Иди. — Дан буквально втолкнул Марана в ванную и предложил: — Садитесь, шеф.
Но тот покачал головой и вышел.
— Хорошо бы все-таки перекусить, — вздохнул Патрик. — Пойду принесу чего-нибудь.
Когда он ушел, Поэт посмотрел на Дана и доверительно сказал:
— Удивительные метаморфозы, Дан. Маран стал… просто человеком. Его щит треснул.
— Зарастет.
— Было бы жаль. Я готов даже поблагодарить палевиан. Если это палевиане.
— А кто же?
— Такие штуки с нашим братом умеют выделывать лишь женщины.
Он смотрел на Дана выжидательно, но тот только улыбнулся.
— Об этом спрашивай у Марана.
— Подумаешь! Я и так все знаю. — Поэт вытянул ноги и откинул голову на переборку. — Дан! — сказал он с неожиданным удивлением. — Мы-таки вытащили его, Дан. Невероятно!
— Извини, что не дал тебе передохнуть, — сказал Железный Тигран, — но время поджимает.
— Да я наотдыхался, — усмехнулся Маран. — Выше головы. Думаю, мне не скоро захочется прилечь.
Он уже был, как всегда, невозмутим. Как всегда, прикрыт своей броней или щитом. Дану на секунду стало жалко приоткрывшегося человеческого естества, но теперь он знал, что там, внутри, и жалел недолго.
— Острые ощущения? — спросил Патрик.
— Масса, — коротко ответил Маран.
— Поделишься?
Поэт недовольно хмыкнул, Дану это тоже не очень понравилось, но он знал, что Патрик вовсе не садист, просто считает: неприятные переживания надо вытаскивать наружу, чтобы освободить от них подсознание.
— Трудно, — сказал Маран. — Сложно описать.
— Попробуй.
— Ну… Начинается с того, что уходит дыхание. Прощаешься с жизнью. На полном серьезе. Потом дыхание вдруг возвращется, непонятно почему, ведь не должно бы. Но диафрагма работает.
— Есть какая-то избирательность, — сказал Тигран. — Если это тебя интересует, сходи, когда вернемся на Землю, к биологам.
— Схожу, — согласился Маран. — Так. Восстанавливается дыхание. Какое-то время эйфория — жив, и все такое. Потом… В общем, чувствуешь себя трупом. Собственно, ты и есть труп. Физически. Неподвижность. Абсолютная беспомощность. Собственное тело тебе неподвластно. Только быть настоящим трупом, я думаю, не столь… унизительно. Потому что у настоящего отключено сознание. Правда, у него нет надежды. А у меня была. Когда они пришли за мной, отвели вниз и… В общем, я сразу понял, что вы прилетели. И я лежал и думал: придет Дан и выручит меня.
— Почему Дан? — спросил Патрик.
— А кто же? Что с вами будет Поэт, мне в голову не пришло, я считал, что он на Торене. Любой другой — мог быть, мог не быть. А про Дана я знал точно. Что он здесь, что он непременно явится и в очередной раз выручит своего непутевого друга.
— В очередной раз? — удивился Дан. — По-моему, это ты меня всегда выручаешь.
— Что-то не припомню. Разве не ты вытащил меня из Дернии? С Перицены?
— С Перицены тебя тащили все, в первую очередь, ты сам. А я… После того, как ты из-за меня облучился…
— Не из-за тебя, а по собственной глупости. Ладно, не будем считаться… Как будто все, Патрик. Вопросы есть?
— Один. Они так и держали тебя в поле? Без перерыва?
— Нет. Они ведь не садисты. Просто перестраховщики. Наверно, боялись, что я как-то выберусь из камеры. Припрятал «ключ», например. Хоть и обыскали меня на предмет электроники сразу же, как я оказался у них, вынули «ком». Нет, поле снимали. Каждые несколько часов, на пять-десять минут. У них примерно такой же нейтрализатор, как у нас. Ну и… Давали пить. До еды, правда, не дошло. Впрочем, в этом не было нужды.