Забудь о прошлом
Шрифт:
— Импотенты, — сказал Дан. — А как по-бакниански?
— Никак. У нас нет такого слова.
— Нет? А как вы это называете?
— Нам нечего называть, — сказал Маран сверху. — Нет самого явления.
— Что?! — пробормотал Патрик. — Совсем нет?
— Нет, — усмехнулся Поэт. — Мы люди отсталые. Нам до вас далеко. О-о-очень далеко. Вообрази, Маран, на этой экзотической планете происходят совершенно невероятные вещи. Например, любовные отношения между людьми одного пола…
Маран промолчал, но Дан сразу вспомнил, как однажды тот, положив перед ним раскрытую книгу, с легкой брезгливостью поинтересовался, порождение ли описанная там ситуация больной фантазии автора, или она взята из реальной жизни.
— А что, на Торене такого нет? — спросил Патрик.
— На Торене?! — удивился Поэт.
— Дан?
— Нет, Патрик, — сказал Дан смущенно. — Никогда не слышал, не видел, нигде не читал.
— Никогда, нигде… — Патрик поперхнулся и закашлялся. — Боже мой, — сказал он жалобно. — Сегодня несчастный день. Скоро я не смогу высунуть голову из-под подушки, так мне стыдно за свою расу. Я буквально проваливаюсь сквозь землю, уже провалился, я антипод. Еще немного, и я не посмею высунуть нос в космос. Дан, мы опозорены. Что нам делать, Дан?
— Спать, — проворчал Дан и отключился.
К своему удивлению Дан проснулся первым. В каюте было совершенно темно, но, прислушавшись, он уловил ровное дыхание спящего на диване напротив Поэта. Он осторожно прокрался в ванную, потом, быстро одевшись в темноте и даже убрав постель, приоткрыл дверь и выскользнул в коридор. Орбитолет казался пустым, видимо, все еще спали. Впрочем, дежурный за пультом сидел, и кофеварка была включена. Дан налил себе в длинную узкую кружку кофе и двинулся к открытому люку. День был солнечный, небо чистое, но Дан почему-то вспомнил ночную инфразвуковую атаку и зябко поежился. Конечно, специально переоборудованный орбитолет был защищен от любого излучения, но там, снаружи… Тут он увидел шефа, одиноко стоявшего в нескольких метрах от трапа, и смутился. Торопливо допив кофе, он поставил кружку прямо на пол и спрыгнул вниз.
— Доброе утро, — сказал он, подходя к Тиграну.
— Доброе, — ответил тот. — Правда, давно уже не утро.
На «стройплощадке» кипела работа, ползали механизмы, только теперь все шло в обратном порядке. Из шести куполов четыре уже были убраны, сворачивали предпоследний, а похожая на божью коровку машина-уборщик методично перемалывала пластины, изготовленные вчера для настила.
— Что происходит? — спросил Дан.
— Надо же убирать за собой, Даниель. Элементарная вежливость.
— Улетаем? — обрадовался Дан.
— Возможно, — ответил шеф неопределенно.
Дан поглядел на оранжевые деревья, жесткую, как щетина, траву, синие крыши и серебряные купола. Он сразу представил себе, что происходит под этими куполами: сотни и тысячи палевиан синхронно принимают одни и те же позы, делают одни и те же движения, нараспев произносят хором слова, еще и еще, потом берутся за руки и на миг застывают, упиваясь, например, любовью. На миг Дан позавидовал, захотелось присоединиться к ним, включиться в цепочку и ощутить это — усиленное в тысячу раз, безмерное, бездонное чувство любви. Но… Бездонное, безмерное и… безадресное? Нет, извините, он не хотел любить воздух, он хотел любить свою женщину, одну-единственную, какой больше нет… И, черт возьми, ему вовсе не хотелось, чтобы тысячи людей и даже всего один или два разделили его счастье от слияния с ней. Нет уж! Он больше не завидовал им, вот они растекаются по своим норам, торопливо глотают безвкусную еду, поспешно запускают автоматику для производства пищи и одежды, мерзких паст и безобразных балахонов, наверняка придуманных, чтобы не тратить времени на примерки и подгонки, и снова бегут обратно в залы, дабы после часового балета почувствовать… быть может, страх? Есть ведь наркотики, вызывающие ощущение ужаса. Наверно, это похоже на вчерашний инфразвук…
— Шеф, — спросил он робко, — а вы не боитесь, что они захотят взять реванш за вчерашнее и пустят в ход свой инфразвук?
— Да, это было б неприятно, — сказал Железный Тигран рассеянно. Потом, словно на что-то решившись, повернулся к Дану. — Даниель! Я должен попросить тебя об одном одолжении. Уговорить тебя совершить неэтичный поступок.
— Неэтичный поступок? — пробормотал Дан растерянно.
— Да. Я хотел бы знать… Этот медальон…
Шеф замолчал, и уже понявший Дан лихорадочно прикидывал, как себя вести… Пожалуй, лучше не устраивать сцен, а сделать вид, что не придаешь никакого значения…
— Какой медальон? — спросил он небрежно.
— Ночью я видел у Марана медальон…
— Ах этот! — сказал Дан беззаботно. — Сувенир. Его подарила Наи, когда мы навещали вас перед отлетом на Палевую. А что тут такого особенного?
— А тебе не случалось видеть обратную сторону этого медальона? — спросил шеф, не приняв его легкого тона.
— Нет. Где б я мог ее видеть?
— Снимает же он его когда-нибудь.
— Не знаю. Может быть. Например, перед тем, как стать под душ. Но я ведь не сопровождаю его в ванную.
— Даниель! Я прошу тебя посмотреть, что там. — Он подобрал обломок ветки и начертил на земле несколько непонятных знаков. — У тебя ведь фотографическая память. Запомни это слово. Я хочу знать, написано ли оно на медальоне.
— А что это значит? — спросил Дан.
— Это имя моей жены. У нее был такой медальон. После ее смерти он перешел к Наи, и Наи с ним никогда не расставалась. Можешь считать это суеверием, но она относится к этой безделушке, как к талисману, оберегу… Если она его отдала… Словом, я хочу знать, что к чему.
— А вы спросите у Марана, — предложил Дан. — Он человек гордый и врать не станет.
Железный Тигран посмотрел на него хмуро.
— Ты полагаешь, что Марану будет приятнее отвечать на такие вопросы мне, чем тебе?
— Ладно, — сказал Дан устало. — Я пойду к нему… Не могу, шеф! Что вы, в конце концов, против него имеете?
— Против Марана? — Тигран посмотрел ему в глаза, подумал. — Хорошо, — вздохнул он. — Я тебе скажу. Только дай мне слово не болтать.
— Слово Дана, — выпалил Дан и смутился.
— Да ты стал настоящим бакном, Даниель, — усмехнулся Железный Тигран. — Впрочем, бакны слово держать умеют… Так вот, Даниель. У меня свои виды на Марана.
— Какие виды?
— Ты знаешь, сколько мне лет? Шестьдесят четыре.
— Шестьдесят четыре года это еще совсем мало, — сказал Дан бодро.
— Возможно. Правда, два инфаркта…
— Вы же прошли регенерацию миокарда.
— Инфаркты, Даниель, откладываются, в первую очередь, тут. — Тигран притронулся пальцем к голове. — Не пойми меня превратно, я вовсе не собираюсь уходить завтра. Или в ближайшие пару лет. Но Разведка не то хозяйство, которое можно освоить за месяц и даже за год. Я должен загодя думать о человеке, который смог бы меня заменить.