Забытые смертью
Шрифт:
Килька видел девчонку всякой. Испуганной и веселой, задумчивой и равнодушной. Но вот такою, как сейчас, — никогда.
Дарья не отпускала его от себя. И, не стыдясь никого в свете, сама заговорила о любви. Призналась первой.
— Немного подожди. Отец болен. Мне надо спешить к нему.
— Возьми меня с собой, — просила Дарья.
— Не теперь. Не сейчас. Подожди меня.
— Через месяц? Это так долго! Мне совсем плохо будет, если обманешь и не вернешься, — не отпускала Дарья.
— Он не брешет! Это надежно! Ему клепали на уши! Он не подлец! Ты верь ему! — встрял Никитин, заметив, что Килька обнял девчонку.
— Силен ты, Килька, устоял. Я бы взял! Хорошая она у тебя. И верить ей стоит. Она дождется. Лишь бы ты не забыл ее.
Машет с берега девчонка платком. Заодно и слезы им вытирает. Ждать надо.
Глава 3. БРИГАДИР
Никитин возвращался на деляну один. Закупил в магазине курева на всю бригаду, спичек и мыла, кулек пряников для Фелисады, грузинского чая — Ваське, мятную зубную пасту — Митеньке, самую большую слабость человека, банку халвы — одноглазому Лехе, душистый вазелин — Сереге, чтобы руки не кровоточили, остальным — носки да жидкость от комаров. Кажется, ничего не забыл, никого не обошел вниманьем своим.
Вроде всего понемногу взял, а два полных рюкзака получилось. И ничего лишнего.
Да и куда деваться? Как не прячься мужики от людей, жизнь свое берет и приходится когда-то выходить из тайги. Хотя не всегда есть на это время и желание.
Никто из лесорубов не любит покидать тайгу, свое урочище. Терпеть не могут чужих людей. Отвыкли от их вида, голосов. Не терпят общенья с приезжими. Потому и начальство, понимая это, не задерживается у них надолго. Не более чем на полчаса. На большее не рискуют. Лесорубы начинают нервничать. Оно и понятно. Привычный свой уклад менять не хотят.
Нелегко и непросто привыкнуть к тайге. Отойти от прошлого, от друзей и родни, от домов и квартир, от привычных условий. В тайге человеку приходится надеяться лишь на себя самого.
Привыкнув, вжившись в нее, понимают многие, что тайга не просто помогла пересилить многим личные трагедии, но и вернула каждому свое лицо, имя. Помогла не сорваться, не скатиться в пучину человеческой грязи и подлости. Конечно, не обошлось без отсева. Не выдержали иные. Не признала, не приняла их тайга. И, вовремя поняв свою слабость, ушли, отступили люди, уяснив для себя немаловажное: не всяк человек к тайге приспособлен, что не они, а она отсев проводит, отбирая для себя не человеков — мужчин…
Слабость она наказывала, подлость — не прощала. Умела беречь и любить тех, кто поверил ей и пришел сюда не в гости на отдых, а в дом — для жизни, трудной и постоянной.
Федор Никитин пришел в тайгу раньше всех, кто сегодня работал в его бригаде. Сколько лет прошло с тех пор? Уже немало. Думал отойти душой и вернуться. Но человек только предполагает…
Федор пришел в тайгу, не зная ее, не понимая и не разбираясь в ней. Другого выхода для себя не увидел.
Никитин сбавил обороты, повел моторку ощупью, словно на цыпочках, чтобы не напороться на корягу. В этом месте их много. Дальше река будет чистой. Хотя… Гарантий, как и в судьбе, нет…
Никитин никогда не думал, что станет жить в тайге по соседству с медведями. Он родился и вырос в Москве. На Старом Арбате, который считал для себя пупом мироздания, культурным центром, колыбелью гениев. Без него он не представлял своей жизни и любил его до боли ревностно, считая все остальные районы столицы придатками, оформленными к его жемчужине.
Старый Арбат был для него детством и юностью, смехом и песней, мечтою и радостью. Не знал, что именно здесь он встретит свою беду.
Федор был сыном известного во всем городе хирурга. И отец, конечно, мечтал, что сын станет врачом. Пытался с детства привить, передать мальчишке свое особое отношение к людям. У Федора оно уже было. Но не ко всем подряд. К одной…
Настенька была лишь на год моложе Федьки. Жила она в том же доме, подъезде и даже на одной лестничной площадке. А потому знали они друг друга с самого зеленого детства.
Уж так случилось, что дружили их отцы и матери. Часто забегали друг к другу и дети. Вместе играли во дворе. Лишь изредка ругались. Но ненадолго. Вскоре мирились, забывая о причине ссоры. Вместе ходили в школу. Как старший, он защищал Настю от соседских, дворовых мальчишек-забияк. Водил ее в кино, кукольный театр. Родители спокойно доверяли Федьке свою дочь и радовались их дружбе.
Ни для кого не возникал вопрос о будущем детей. Родители были уверены, что Федор и Настя поженятся.
Даже во дворе их дразнили: жених и невеста. Федька этого не отрицал.
Когда он закончил школу, отец хотел отнести документы сына в мединститут, но тут-то впервые вышла осечка, и сын заявил, что решил поступать в летное училище.
— Почему? — удивился отец.
— Я хочу летать…
— Да ты научись жить на земле. Получи специальность. Заведи семью. К чему тебе сомнительное, ничего не дающее на земле образование? Работа должна облагораживать человека! А эта?
Подвергать себя бессмысленному риску? Зачем? Одумайся…
Но… Федька уже решил. Настеньке очень нравились военные летчики, и парень хотел обрадовать подружку. И поступил…
Незадолго до окончания училища они поженились. Настя без горечи рассталась с девичьей фамилией, а через год и с пединститутом, в который поступила по настоянию матери.
Вскоре Федька стал отцом. В день рождения сына, так уж совпало, ему присвоили звание летчика-испытателя.
— Как? Так ты еще испытатель? Я думал, что пассажиров будешь перевозить. А ты и вовсе от рук отбился. Почему не посоветовался, не предупредил нас? Что за мальчишество? Ведь у тебя семья имеется! Сын! Ради него ты обязан беречь себя! — возмущался отец. И спросил: — Настя знает об этом?
— Да, — ответил честно.
Отец еле выдохнул от удивления. Ничего не сказал, лишь сокрушенно покачал головой.
Федька гордился своей работой. Он хорошо зарабатывал, жил легко и красиво, не отказывая ни в чем ни себе, ни жене.
Настя жила, как в сказке. Она родила второго сына. Обоих детей растила нянька, а Настя вела светскую жизнь. Парикмахеры и портные, сапожники и маникюрши, массажисты и косметологи — все стали необходимы ей.
Настя жила словно в постоянном празднике, улыбка не сходила с ее лица. И все друзья-летчики завидовали: какая красивая у Федьки жена…